- Мне нужна твоя помощь, Хуч,- сказал я, задумчиво рассматривая нездорово оживившегося домовика.

- Всё что угодно, мастер! - воскликнул он.

Я подошёл, взял его за миниатюрную лапку и подвёл к сундуку, также не отпуская прижал ладонь домовика к рисунку восьмилучевой звезды, вырезанной на крышке артефата. Всё, теперь доступ к нему кроме меня, Гермионы и моего Бэрримора, есть и у этого домового эльфа.

- Хуч, мне очень нужно спрятать эту вещь. Ты не мог бы его перенести туда же, где ты нашел ту корону и незаметно поставить неподалёку?

- У Хуча приказ старейшины, во всём помогать, молодому мастеру, сэру. Хуч всё сделает! - серьёзно кивнул он и с хлопком исчез вместе с сундуком.

Ну вот и ещё одно дело сделано. А то и не знал как незаметно самому его перенести. Этот школьный "чумадан" уже не помещался вместе со мной под мантией-невидимкой, вернее я уже не помещался вместе с ним. Подрос, однако.

Неочевидное решение, конечно, и теряется большая степень комфорта. Теперь для прохода домой, нужно будет добираться до Выручай-Комнаты, что очень неудобно, но опять же, всякие уроды, что повадились рыться в моих вещах, не стремятся обеспечивать мне лёгкость и комфортность существования.

В общем, тучи над головой сгущаются, хотя наехать на меня легальными способами у того же директора - вагон и маленькая тележка. Хоть и подстраховался со всех сторон, но, например, меня ещё ни разу не досматривали на предмет запрещённых вещей, которые у меня есть. Куда же без этого? Мантия-невидимка, так вообще находится в списке однозначно запрещённых артефактов для школьника Хогвартса. Конфисковать имеют право в любой момент. Вернуть, конечно вернут, но по окончании учебы, что мне совсем не хочется, правда для всего этого нужно сначала при мне её отыскать, что не так уж и просто.

Ещё меня очень сильно напрягает бездействие и отсутствие каких-либо шагов со стороны директора. Каждое утро за завтраком в Большом зале замка, я всё также наблюдал за ним и не мог его просчитать. Дамблдор вёл себя так, как будто ничего не случилось и даже моя чуйка с эмпатией не давала однозначных ответов. Мало того, здесь, эти мои способности забивались эмоциональным фоном остальных учеников и не давали ясной картины. Получалось лишь почуять постоянное раздражение этого старого пня, а сказать на кого оно направленно точно я не могу.

А совсем уж тревожно стало, когда из замка уехала Макгонагалл по каким-то своим делам. Как выяснили Браун и Патил по своим каналам, её вызвали в министерство для подтверждения квалификации преподавателя, что уже совсем странно и заставляет задуматься. Кому нужно её убирать на кануне экзаменов? И ладно бы только это. Макгонагалл единственная кто обязан и может прикрыть гриффиндорцев при различных конфликтных ситуациях.

***

- Устала! - со вздохом произнесла Гермиона, и без сил присела на обломки одного из големов. - За ванную готова кого-нибудь убить.

Что-то совсем я её загонял на наших тренировках. Всего за час после всех уроков, который мы потратили на уже свои занятия в Выручай-Комнате, я постарался максимально измотать её непрерывными атаками и даже при поддержке нескольких учебных големов, изображающих массовку и магическую поддержку. Не получилось. Держалась она просто отлично, а по магической мощи и резерву, так скоро и меня догонит.

Я задумчиво на неё посмотрел, и хитро улыбнувшись предложил:

- Это не трудно организовать. Можно пройти ко мне домой, а там есть ванная комната. Ты же её вроде видела?

- Ничего я не видела! - воскликнула моментально покрасневшая девушка и отвела от меня взгляд.

Ага. Примерно так я и подумал. А кто тогда за мной подглядывал после того происшествия с порталом и переносом её в "Логово"? Не Бэрри же это был. Я такое даже представить не могу.

Сегодня был самый подходящий день. Экстремум магической напряжённости, как в случае нашей помолвки. Только день летнего солнцестояния. Как сказать своей девушке, что, возможно, сегодня она станет и не девушкой, я просто не знал. Непонятная робость в этом вопросе напала, хотя в "той" жизни с интимными моментами никаких сложностей никогда не было. Может это от того, что те ситуации и не у меня были, а у хозяина тела? Хоть я и всё абсолютно чувствовал, но всё равно, получается, что знания мои в этом вопросе - чисто теоретические, с наглядной демонстрацией. Так вот странно и непонятно выходит, как всегда и во всём у меня.

Прихватив усталую Гермиону, я всё же отправился в своё "Логово". У неё даже не возникло вопросов о необычности всегдашнего пути, и даже то, что пробираться домой пришлось через запутанный маршрут с выходом туда-сюда из Выручай-Комнаты и проходом дальше по захламлённым тропам.

Предоставив в распоряжении девушки свою гостевую ванную комнату отделанную шикарной плиткой из светлого малахита и огромной бронзовой ванной, сам также поспешил в свой, личный душ, и только после того, как наспех ополоснулся, заглянул в свою спальню. Тут уже всё было давно готово. Осталось только запустить ритуал.

Никаких извращений с усыпанными розовыми лепестками кроватей, горящих свечей, бутылок с шампанским и прочей галиматьи. Не знаю почему, но такое казалось мне излишним антуражем. И без этого сейчас в комнате хватает странностей. Все стены и так расписаны рунами, а кровать стоит посреди замысловатой октограммы. Видок у спальни, что надо - не место для сна, а площадка для жертвоприношения... Мда. А ведь ничего подобного. Немного необычный ритуал благословения, ограждения от проклятий и м-м-м... комфорта партнёра. Больно ей не будет.

- Шил'им ш'и ваат'х! - прошептал я и прикоснулся палочкой к стартовой руне одного из сегментов магической печати.

Можно было бы и классически всё сделать, на латыни, но мне уже просто деваться некуда. Первый ритуал был на шумерском, так что пришлось и это всё считать и подгонять с помощью звёздной азбуки. Красиво получилось. И после ритуальной фразы, что-то вроде: "Да будет благополучие" или "Благословляю сие", не знаю как более правильно перевести, глифы и линии октограммы неярко засветились ровным белым светом, чуть заметнее на фоне и так ярко освещённой по летнему времени комнаты, а в воздухе дохнуло уютной прохладой.

Я ещё немного постоял и прислушался к себе, пытаясь через связь почувствовать, что сейчас чувствует Гермиона. Она, судя по всему уже закончила плескаться и, видимо, приводит себя