Конечно же, без политзанятий никуда – это то, как раз понятно!

А вот дальше пошло совсем непонятное.

Еще зимой, когда дивизия дислоцировалась в Минске, её сапёрный батальон был отправлен на строительство УР в район города Белостока. За две недели до начала войны, стрелковые полки выделили по одному стрелковому батальону для завершения работ в укреплённом районе «Линии Молотова» на границе. В полках осталось по два батальона, с которыми части 22 июня вступали в бой. Самая неблагоприятная обстановка сложилась в 59-м стрелковом полку, из которого кроме того - распоряжением штаба 3-й Армии, были взяты три роты (по сути – полноценный батальон) для охраны самого армейского штаба и для работы на складе боеприпасов. Таким образом эта воинская часть вступила в бой, фактически имея на лицо всего один батальон и подразделения поддержки.

Напрашивается известная детская песенка про любимого бабушкой серенького козлика, которого - оставив «рожки да ножки», съели не серые волки…

Отнюдь!

Сама коварная, жестокая и подлая старуха - свалившая затем преступление на «санитаров леса».

Тем более были и ещё кое-какие неблагоприятные обстоятельства.

Дивизионная артиллерия активно перевооружалась на новую материальную часть, но если в легко-артиллерийском полку этот процесс прошёл сравнительно безболезненно, то в перешедшем на тягачи гаубичном артиллерийском – были вполне определённые проблемы, связанные с мехтягой… Вернее с её отсутствием. Фактически, трактора получил лишь один из его дивизионов, два других остались на конной тяге…

Однако, личный состав последних, был сокращён и приведён к штату численности на мехтяге!

Пришлось выкручиваясь из создавшегося положения, назначая недостающих ездовых из числа бойцов из орудийных расчетов, что не могло фатальным образом не сказаться на боеспособности дивизионной артиллерии в целом.

Слабость можно компенсировать хорошо проработанным планом боевых действий, не так ли?

Так!

Имела ли 85-я стрелковая дивизия план на случай войны?

А как же!

У нас и экономика то – и то плановая. А уж в составлении то военных планов, так мы…

ВООБЩЕ!!!

Впереди если не Вселенной всей - то обитаемой части нашей Галактики, это уж точно.

По распоряжению видимо свыше (так называемый «План прикрытия мая 1941-го года»), разработка плана боевых действий дивизии была закончена 20 июня. Утвердить его должен был командарм–3 (генерал Кузнецов В.И.)…

22-го июня 1941-го года!

Интересно, это случайность такая или галимый стэб изменника и предателя?

Ладно, пока почтём за случайность…

Резонно сказать:

«Хрен с ним с утверждением! План известен командирам его разрабатывающих и с началом войны его надо выполнять».

А по плану, что?

По тревоге части (вернее то, что от них осталось) выводятся из казарм, создают несколько отрядов по борьбе с неприятельскими авиадесантами…

Это – лютый пизДетц, товаричччи!

…И совершают марш к границе, где должны наступательными действиями - ликвидировать вторгнувшегося на нашу территорию противника.

Хм, гкхм…

План хорош и вполне выполним, слов нет!

Так почему же его не выполнили?

Пристегнитесь и приготовьте целлофановые пакеты, взлетаем!

В разработке плана командиры частей участие не принимали: только командир дивизии, начальник штаба, начальник артиллерии и начальник связи. Не был допущен даже заместитель командира дивизии по политчасти…

Его то, за что?

Мало того, будучи утверждённым, он должен был храниться не в штабе дивизии, а в…

В сейфе Оперативного отдела Штаба 3-й Армии.

Чтоб ознакомиться с ним, командиру полка надо было после объявления тревоги срочно прибыть в штаб армии, получить под роспись опечатанный пакет и в течении нескольких часов его изучать. После чего вернуться в часть и не меньшее время, разжжёвывать суть предстоящих манёвров командирам батальонов.

«Комеди-Клаб» отдыхает!

Ладно, хрен с ним – с планом.

Всё одно, как это заметил сам(!) Наполеон, всякий план действует лишь до первого выстрела. После него, начинается сплошная импровизация.

Как импровизировали Командарм-3 и командиры 85-ой стрелковой дивизии?

Тем более что в отличии от Бреста, например, Гродно распложен сравнительно далеко от границы и про них нельзя сказать, что при первых же разрывах снарядов, они с собственными и чужими жёнами - бегали в одном нижнем белье, от точно таких же плохо одетых красноармейцев…

 В ночь с 21-го на 22-е июня командование дивизии отнюдь не развлекалось в театре с московскими артистками, оно даже не спало. Оно находилось при штабе соединения и мало того – «о чём-то» подозревало.

Словами главного свидетеля:

«После короткого доклада текущей почты майор Заварин был отпущен на отдых, а я заглянул на минуту в комнату отдыха. Там оказался и еще не спал тов.Гурьев. Он сообщил мне новость, которая не могла не возмутить: «Скрипачи» обнаглели, предъявив ультиматум нашему правительству о возврате Молдавии, угрожая войной. (Я понял, что речь идет о Румынии). Было ясно, что новость эта не из приятных. Война вплотную подступала к советской границе».

Ещё одна палка меж ног историкам, утверждающим, что накануне войны - командиры РККА были ни сном, ни духом.

И наконец, началось:

«Так и тогда за тяжелым вздохом я машинально потянулся к ручным часам. Часы показывали 4 часа 22.06.1941…

Первые разрывы авиабомб послужили сигналом тревоги. Часть дивизии, как расположенные в городе, так и в лагере, быстро поднялись и начали рассредоточиваться в районах северо-восточной окраины города и рощах западнее лагеря Солы. Майор Заварин, вернувшийся ко мне в помещение штаба дивизии с первыми разрывами авиабомб, получил от меня указание и отметки на карте, где должны рассредоточиваться части, стоящие в лагере. Полковник Тарасов по телефону давал распоряжения артиллерийским частям о районах, куда они должны выйти по тревоге. Командир 59 СП полковник Терентьев самостоятельно принял решение о выводе полка и других частей из казарменного городка, о чем доложил мне по телефону. Мне оставалось уточнить районы рассредоточения в северо-восточной окраине города, как полка, так и других частей».

Пока всё идет правильно, нет даже записей о жертвах бомбардировки среди бойцов и командиров, а стало быть их удалось избежать:

«Невредимыми остались штабы корпуса и дивизии, мосты через р.Неман. Склады и лагерь Солы не бомбились. Надо полагать, что склад горючего на юго-западной окраине города противник приберегал для себя. Что касается складов боеприпасов и взрыввеществ, то о них немцы или не знали, или не хотели подвергать уничтожению склад горючего, расположенного невдалеке от склада боеприпасов.

На лагерь Солы не было первого налета бомбардировщиков немцев в 4 часа 22 июня. Можно предполагать, что нахождение дивизии в лагере Солы противнику