Дойдя до лифтовой шахты, я оценил степень её запущенности — вряд ли за последние два года эту систему хоть раз активировали. Более того, меня успокоило дополнительно, что на полу ведущего к ней коридора был внушительный слой пыли. Здесь точно никого не было уже очень давно.

Пора всё-таки попробовать местный воздух на вкус.

В самом начале мне предлагался вариант действия, в котором я нисхожу до заслонок и водяных источников своим ходом, огнем и мечом уничтожая выживших, но про лифты мне рассказали заранее, как про один из способов быстро отступить, если получится пустить в город миазму. Искать проход для громоздкого СЭД-а сквозь этот захламленный человейник мне не хотелось.

Хотелось курить.

Заведя «Свашбаклер» в лифтовую клетку и отключив питание, я заставил сделать его шаг назад, одновременно с этим выжимая пропущенные подмышками у СЭД-а рычаги. Горб ЭДАС-а недовольно хрюкнул и отделился, повисая на пробитых в задней стене лифта крюках, наваренных на двигатель. Шаг вперед окончательно разлучает доспех и двигатель, позволяя мне вылезти наружу, дабы размяться, покурить, вдохнуть сладостный воздух свободы от механического плена.

Высвобождаясь из доспеха, я выплюнул загубник дыхательной маски, аккуратно делая первый вдох и… согнулся в приступе жесточайшего кашля. Глаза слезились, тело тряслось в судорогах, я упал спиной назад на пыль лифтовой клетки, ударившись головой, не обратив на это ни малейшего внимания. Меня дергало спазмами как смертника на электрическом стуле, непроизвольные вдохи витающей тут вместо воздуха дряни заставляли надрывно кашлять и биться обо все подряд.

Сортировочные возле лондонских доков гордо несут звание наиболее зловонного места на земле. Мне приходилось несколько раз оказываться в двух-трех кварталах от этого удивительного места… в дыхательном фильтре, но смрад, моментально пропитывающий одежду, можно было ощутить потом и дома. Гнуснейшая смесь ароматов гниющей органики, миазменных осадков, отработанного масла и топлива была настолько интенсивной, что непривычные к ней люди вполне могли умереть от удушья или захлебнуться рвотными массами.

То, что царило в воздухе Родины Кукол, вполне могло быть полноправным конкурентом вони сортировочных. Я почти выплевывал свои легкие, но самоконтроля всё же хватило не нырнуть назад в доспех. Мне нужно было выудить свой меч, срезать запитывающий двигатель лифта кабель и подсоединить его к специально выведенному техниками инквизиции кабелю с зажимом у ЭДАС-а. Запитанный лифт отвезет мне вниз, а там даже из доспеха не нужно будет вылезать, чтобы оборвать подачу эфира. Но для этой процедуры здесь и сейчас мне нужно пересилить себя.

Прикуренная второпях сигарета помогла кое-как прийти в себя. Кашляя и утирая рукой слезящиеся глаза, я всё-таки встал с пола и подковылял к своему доспеху, чтобы снять с него меч и револьвер. Оставалось лишь найти в темноте кабель, но приступить я сразу не смог, скрюченный еще одним приступом кашля.

— «Берегись!», — оглушительно рявкнул Эйлакс, заставляя меня сделать непроизвольный прыжок с места. Короткая автоматная очередь прострекотала мимо, завизжали рикошеты. Не переставая кашлять, я метнулся за стоящего «Свашбаклера».

Снова пули. Ровно по три выстрела, раз за разом. Большинство пуль отлетало от доспеха, но часть шла мимо, попадая в тесную каморку лифта. Один рикошет угодил в икру, заставив меня злобно зашипеть, второй дёрнул плечо. Синяки будут.

Вспышки выстрелов. Спрятаться. Закрыть на секунду глаза, сосредотачиваясь. Выстрелить во тьму пару раз из бывшей любимицы русского графа. Получить ответный огонь, вновь хоронясь за доспехом. Услышать странный ритмичный лязг железом об железо, слишком близко, чтобы реализовать идею о нырке обратно в доспех. Время упущено, зато промахнуться с такого расстояния…

Я промазал все четыре выстрела по числу оставшихся в барабане патронов! Чертова человекообразная куча тряпья оказалась гораздо правее! Замотанный невесть во что человек сейчас стоял, согнувшись вбок, и остервенело дергал что-то у себя под лохмотьями, уронив очевидно опустевший автомат на пол. Зашарив вокруг себя в поисках уроненного ранее меча, я вновь согнулся в очередном приступе безжалостного кашля.

Оказалось, мы занимались одним и тем же. Замотанный в лохмотья гад наконец выдернул из ножен длинный изогнутый клинок, и поковылял ко мне, звонко цокая чем-то по металлу пола. Раздалось сильно приглушенное и безумное хихиканье, с которым по мне и был нанесен первый удар. Взмахнув рукой, я его парировал предплечьем, почти не ощущая боли от ушиба, после чего попробовал перекатиться дальше за тушу «Свашбаклера». Нападающий тут же ткнул меня несколько раз острием в бок и живот… слабо, едва заметно, но этого с лихвой хватило, чтобы повторить уже трижды меня наказавший цикл — рефлекторный вдох и приступ лютого кашля.

Вновь раздалось приглушенное хихиканье, после чего тычки продолжились с утроенной частотой. Скоро этот ушибленный сообразит, что нужно сделать шаг вперед и ударить в голову… Я остервенело начал лягаться, продолжая кашлять так, что глаза лезли из орбит. Куда-то попал, от чего тыкающий меня мечом индивид взмахнул руками и с обиженным воплем завалился прямо рядом со мной. Дальше тело двигалось практически само по себе — я перевернулся на бок, вцепляясь правой рукой в шею упавшего, рывком подтащил его на пару сантиметров ближе, просунул ту же руку поглубже, беря его шею на изгиб локтя, а затем принялся душить изо всех сил.

Раньше, в том мире, я читал книги, в каждой первой из которых указывалось, что безумцы невероятно сильны. Мол, лишенный тормозов мозг позволяет им задействовать куда больше ресурсов тела даже в ущерб его целостности. Вранье… зажатый мной тщедушный тип хоть и демонстрировал отчаянное сопротивление, но судя по слабости цепляющихся за мою руку пальцев, никакой силовой прибавки не имел. Схватившись за голову дергающегося типа второй рукой, я нащупал на его лице маску и сдернул её вбок. Противник сделал вдох и… зашелся в захлебывающемся кашле, точно таком же, каким давился и я сам.

Это что, респиратор?!

Никогда до, и никогда после, ни в первой и ни в этой жизни я не отдавался одному и тому же деянию с такой страстью и самоотдачей! Со всей возможной скоростью я, вертясь и извиваясь, подполз за спину удушаемого, чтобы опутать его своими конечностями. Зажав его ноги своими, я схватился руками за его голову в попытке либо сломать шею, либо придушить. Хватка получилась мертвой — мысль о глотке свежего воздуха терзала меня необычайно сильно!

Спустя две минуты всё было кончено.

— «Поздравляю, ты победил столетнего старика», — с непередаваемым ехидством сообщил