— Она самая, служивый, — подтвердила бабка. — Туда в основном работники ЖКХ, пенсионного фонда и паспортного стола попадают. Из них орки просто замечательные получаются. Они, можно сказать, только там и раскрываются по-настоящему. При жизни им уголовный кодекс мешает.

— Вот оно что, — задумчиво протянул Лёха, вспоминая получение загранпаспорта в конце нулевых. — И ведь почти не маскируются, гады. А я ведь догадывался, что там что-то нечисто. Так что там с долбославами?

— Это один из них жезл спёр, — призналась старушка, — да потом не удержался, и в «Каторге» на кон поставил. Ну, его и приняли там по полной программе.

— А вы откуда знаете? — спросил удивленный Лёха.

— Да я за соседним столом сидела, — призналась бабка. — Так, иногда катаю по маленькой. Нельзя что ли? В Российской Империи азартные игры были разрешены. Где еще заслуженной пенсионерке по-настоящему можно отдохнуть душой и телом? В трактире «Каторга», в Геленджике и в вагоне поезда, где ни одной бабы нет, и дембеля с вахтовиками неделю с Дальнего Востока едут. Больше и негде. Раньше я раз в год паспорт теряла, и полгода потом по очередям толкалась. Ох, и наслушаешься ругани! Аж вспомнить приятно. А если день удачный был, то и до мордобоя дело доходило. А как эти госуслуги проклятые ввели, так хоть волком вой.

— Сочувствую, — поддержал ее Лёха. — Так кому продали жезл?

— Я его не знаю, торгует в лавке на рынке. Показать могу, но издали, — на лице бабки было выражение ужаса.

— Почему издали?

— Да очень страшный тип, — призналась бабка. — Я с ним второй раз встречаться не хочу. В него вселили душу врачихи из Абаканского ВТЭКа.

— И что? — удивился Лёха.

— А то! — пояснила Клавдия Егоровна. — Ты представляешь, что это за существо, если оно при жизни одноногих инвалидов заставляло каждый год медкомиссию проходить? А то, говорила, вдруг нога отрастет, а я вам пожизненно вторую группу дам.

— Чудовище! — содрогнулся Лёха.

— А я и говорю, страшно до ужаса, — подтвердила старуха. — Она там теперь в истинном обличии пребывает. Я потом две ночи заснуть не могла.

— Ну, пошли, что ли? — протянул руку майор Петров. — Показать все равно придется.

— Пошли, — обреченно взяла его за руку Клавдия Егоровна. — Смерти ты мой хочешь, майор!

И они оказались в месте, которое совсем не было похоже на Геленджик 79-го.

Глава 9

— Смотри, куда прёшь, мясо! — заорало вдруг на Лёху какое-то непонятное существо с омерзительной зеленой мордой, с которой на него смотрели разноцветные гноящиеся глаза.

Орк, видимо, подумал майор, который никуда и не думал переть, а просто стоял и оглядывался вокруг. Черное низкое небо, укутанное мрачными облаками, из которых били молнии, казалось, давило на окружающую Лёху степь. Все вокруг было каким-то серым и блеклым, и даже растительность была на редкость болезненной и чахлой, не желая цвести под солнцем, которое не выходило из-за туч никогда. Единичные кустики жухлой травы покрывали унылую равнину, которая окружала Барад-Дур, столицу Мордора. На горизонте были видны пики непроходимых гор, что окружали эту неприветливую страну с трех сторон. В воздухе летали хлопья пепла, источником которого совершенно явно был вулкан, который, словно по привычке, лениво выплевывал очередную порцию огня и лавы. Это было самое унылое место, что Лёха видел в своей жизни, за исключением, может быть, Воркуты. Этот город был вне конкуренции даже здесь.

Впереди виднелись чудовищные по высоте стены столицы, в воротах которой толпился народ разнообразного вида и размера. Каменные горгульи на стенах, которые, как Лёхе вначале подумалось, служили украшением, таковым не были. Они вертели головами и внимательно следили за порядком, периодически плотоядно облизываясь. Люди, орки, гоблины и тролли, все они шли на местный базар, равному которому в Средиземье не было. Неслыханная мягкость законов, а точнее, почти полное их отсутствие, привели местную торговлю в цветущее состояние. Ведь Мордор был довольно бедной страной, где даже еду можно было выращивать лишь на самом юге, и то в небольших количествах. Регулярные войны немного решали проблему, уменьшая количество населения и пополняя казну добычей, но торговля во всех ее проявлениях была стержнем местной жизни, ее основой. Мордор был оффшорной юрисдикцией, куда стекались капиталы из всех закутков Загробного Мира. Все это Клавдия Егоровна рассказывала майору, пока они шли к городу.

Лёха едва отпрыгнул, когда на то место, где он только что шел, шлёпнула стопа гигантского тролля.

— Не зевай, служивый! — Клавдия Егоровна была тут, как рыба в воде. — Он видит плохо, стопчет на раз. Это же тролль, тупая злобная скотина. Вымирающий вид, между прочим.

— Почему вымирающий? — спросил Лёха, с интересом разглядывая чудовищную тварь, которая шагала впереди.

— Удачные экземпляры только из вахтеров времен позднего СССР получались, а их почти не осталось. Не ценим мы свое культурное наследие, целая эпоха уходит! Эх! — сказала с явным сожалением старушенция. — Я когда-то вахтером подрабатывала, но настоящих высот в этом деле так и не достигла. Там настоящие корифеи служили, всего себя работе отдавали. Не то, что сейчас, какие-то карточки электронные с турникетами придумали. Тьфу! Вот, то ли дело, в студенческую общагу ящик водки протащить мимо вахты, да еще и табун девок привести с собой с дискотеки. Это же какие вербальные навыки надо было развить, чтобы такое чудище разжалобить! Измельчал народ, не стало в нем прежней смекалки!

— Да, понимаю, — сочувственно сказал Лёха, которого во времена позднего СССР больше интересовала игра в индейцев, чем дискотека и водка.

Базар начался практически сразу, и он оказался просто чудовищным по размеру. Торговые ряды уходили куда-то за горизонт, и терялись в пепельной дымке. Найти тут кого-то самостоятельно было бы совершенно невозможно.

— Слушайте, Клавдия Егоровна, это же Мордор, Империя Зла, и все такое. Они же должны на людей нападать, воевать все время. А это же просто Черкизон какой-то, — удивленно спросил Лёха, обозревая гигантские просторы, на которых велась торговля.

— Так это он и есть, касатик. Он сюда и переехал, после того как в Москве его закрыли, — подтвердила старушка. — Да только такое место просто так пропасть не может, оно же в нескольких измерениях сразу существует. А насчет