- Как хорошо! - обрадованно проговорила Зоя. - На время перехода меня опять уложат в кокон, и я рада, что за больным будет врачебный надзор.

Люди всегда остаются чувствительными к уважению, какое им оказывается, и даже к лести - если она не чрезмерна. Вера деловито кивнула:

- Я приготовлю его к переходу.

Зоя улыбнулась девушке, и та ответила тем же.

- Устюг - хороший человек. Он редкий...

- Я знаю.

- Ой, - сказала Вера, - как здорово...

Шелестело. Едва слышно шелестело. Луговой повернул ручку усиления до предела. Вроде бы промелькнуло какое-то слово. Кажется, "море", а может быть, и не было слова, просто шумы сложились нечаянно во что-то похожее.

Да, наверное, это был просто шум, и никакие антенны, никакое усиление больше не могло помочь услышать голоса Земли; не направленную передачу - планета могла бы еще, в случае везения, нашарить корабль, хотя вероятность этого была очень мала, - но простую, тот голос, каким Земля разговаривает со Спутниками, с планетами Солнечной системы, каким переговариваются корабли в Приземелье. Луговому и раньше в каждом рейсе приходилось слышать, как замирает, теряется в пространстве этот голос, но тогда он знал, что уходит не навсегда, что пройдет месяц-другой - и слова опять возникнут в усилителе, и будут становиться все громче, яснее, и это будет первым признаком того, что Земля приближается. На этот раз нельзя было сказать, начнет ли когда-нибудь сокращаться расстояние, которое увеличивалось, увеличивалось с каждой секундой, и этому увеличению не было предела.

Слишком далеко ушли. Не слышна больше Земля. Все.

Луговой выключил аппаратуру.

Все было готово.

Пассажиры спали. Вера включила противоперегрузочные и антиинерционные устройства, медицинского отсека, убедилась, что все стабильно, надежно, и беспомощный человек под колпаком, наполовину рождающийся заново, не пострадает, что бы ни происходило за стенами каюты. Тогда Вера ушла к себе. Она привычно нажала педаль рядом со своей постелью, и постель поднялась, открывая подобие ванны, выложенной мягким. Вера разделась, легла, проверила, нормально ли поступает воздух, и с удовольствием ощутила, как ванна колеблется, точно лодка на прозрачной и спокойной воде в окружении матовых лилий. Крышка медленно опустилась, и*Вера глубоко вздохнула перед тем, как погрузиться в сон. Вздохнула, наверное, просто потому, что воздух в коконе едва уловимо пахнул цветами.

Остальные трое членов экипажа собрались в центральном посту. Посидели, помолчали. Потом капитан сказал:

- Ну, пора.

Рудик кивнул и вышел. Через несколько минут он показался снова - на этот раз на экране. Все трое одновременно заняли места. Щелкнули механизмы. Центральный пост едва уловимо качнулся: теперь он свободно висел в системе конструкций корабля, удерживаемый лишь комбинациями электромагнитных полей. То же самое произошло и с инженерным постом.

Капитан прочитал показания приборов. Степень вакуума, кривизна пространства, напряженность полей - все соответствовало условиям.

Устюг выбросил катер, компьютер определил время, скорость и направление. Теперь катер не потеряется, когда они будут возвращаться назад. Потом Устюг включил автоматы и откинулся в кресле, спокойно глядя на экран.

Увеличивая скорость, "Кит" мчался в пустоту. В нужный миг Устюг нажал стартер батарей. Начиналось главное.

Вой перешел в область ультразвука. Мелкая рябь шла по переборкам, как по воде. Приборы лихорадило. Потом все разом прекратилось.

За бортом снова была мгла, непроглядная мгла, и невидимый черный осьминог жил в ней и перебрасывал неподвижный корабль из стороны в сторону. Ощущения полета не было, но, словно при махе качелей, замирало под ложечкой и кружилась голова, падение это казалось непрерывным, только непонятно было, куда они падают: то казалось - вниз, то - вверх, и хотелось поднять руки и упереться в потолок, чтобы не удариться головой, а то еще они падали спиной вперед - но все стояло на местах, ни один предмет в центральном посту не шевелился.

Никогда еще они не готовились к переходу с такой тщательностью. Вот какой экипаж, думал Устюг с некоторым даже изумлением; первоклассный экипаж, с таким не стыдно летать. И штурман - пришел совсем зеленым, словно свежий лопух, а как нынче вывел в исходную точку - не придерешься! Если бы в прошлый рейс кто-то упустил за борт иголку, сейчас мы непременно наткнулись бы на нее; вот это точность...

Он взглянул на шкалы: стрелки стояли как нарисованные ни малейшего отклонения, такой ровности и на Земле не каждый раз добьешься. Инженер любит поворчать, но и дело любит. В общем, совесть чиста: что могли - сделали. Расставили фигурки по всем правилам, и первый ход за нами. Посмотрим, какую судьба разыграет защиту. Посмотрим...

- Устюг, батареям нужна передышка, - доложил Рудик из своего поста. - Хочу проверить ресурс.

- Ладно, - сказал капитан. - Выходим.

Подождав, пока восстановился запас энергии и зарядились батареи, "Кит" снова вломился в со пространство, и вновь спрут ворочал их, как хотел, а потом они вынырнули невдалеке от места старта, быстро разыскали катер, и капитан выпустил в него зонд-ракету.

Взрыва не произошло корабль, как и катер, по-прежнему состоял из антивещества.

Рудик успокоил капитана: батареи в порядке, можно попробовать и еще раз. Может быть, теперь им больше повезет. Всегда ведь бывает так; не везет, не везет, а потом вдруг и получится.

Во второй раз они пробыли в прыжке почти сутки. Капитан приказал увеличить мощность на выходах аппаратов электросна, чтобы пассажиры в коконах не вздумали проснуться не вовремя.

Снова они нашли катер, и Устюг выпустил в него ракету. Рудик сердито пожимал плечами: мало того, что катер пострадал в Приземельи, его и здесь добивают. Инженер не любил, когда портили машины, а в результат, которого добивался Устюг, Рудик не очень верил: результат предполагал случайность, а инженерное мышление не уважает этой категории.

- Слушай, - сказал он затем. - Все нормативы превышены вдвое. Ты обязательно хочешь разболтать корабль до последнего?

Капитан провел рукой по лбу.

- Чепуха, - сказал он. - У меня все время такое впечатление, что мы где-то рядом, совсем рядом с тем, что нам нужно - и какой-то мелочи не хватает. Может быть, все дело в том, что мы стараемся, как и всегда, лишь удержаться в со пространстве, а нужно пытаться воздействовать на него?

- Разве мы воздействовали