Когти плавно перетекали в лезвие катара на каждой руке, а вслед за этим полыхнула молния, на мгновение соединяя клинки яркой вспышкой. Семен Константинович чуть дернул веками, в воздухе запахло озоном, и на голове князя Ефремова приподнялись волосы.

— Очень, — выдохнул он, — странное чувство. Я как будто точно знаю, как пользоваться этой молнией.

— Конечно, знаешь, — подтвердил я, делая глоток горячего кофе. — Система устроена так, чтобы даже неодаренный, надев артефакт, смог его использовать по назначению без долгой подготовки.

Князь Пермский кивнул, убирая свой родовой дар, и раскрыл ладони. Между его пальцев засверкали новые разряды. Повинуясь воле своего владельца, они слились в два больших белых столба, от которого отходили на мгновение дергающиеся ветви.

— Ух, — донеслось до меня восторженный выдох сквозь треск разрядов. — Кажется, так.

Я не переживал, что Семен не удержит свой дар — артефакт предусматривал прерывание использование, когда оператор не справлялся. По все той же причине применения неодаренными — у них ведь нет опыта, им такая защита необходима.

А князь Ефремов тем временем развел руки чуть шире, и оба электрических разряда рванули навстречу друг другу, соединяясь в единую дугу. А уже через миг она расширилась, расползаясь на отдельные разряды, пока не окутала всего Семена с ног до головы.

Я сформировал небольшое силовое поле в виде иглы и направил его в этот светящийся кокон. Электрическая защита ударила по моей технике, развеивая ее. Но и в щите Семена Константиновича возникла обширная прореха. И хотя князь Ефремов залатал ее через пару секунд, мы оба понимали, что эта вынужденная задержка может стоить жизни.

Резко погасив дар Хранителя, мой школьный друг тряхнул головой. А потом еще и пригладил волосы рукой. Сузившиеся зрачки Семена Константиновича как нельзя лучше говорили, что вся эта иллюминация мешает ему видеть ничуть не меньше, чем потенциальному сопернику.

— Мощно, — произнес князь Пермский, после чего снова призвал свои когти.

На этот раз родовой дар сразу же явился в мир с разрядами тока между лезвиями. Любоваться ими Семен Константинович не стал, и тут же погасил технику. Встряхнувшись, он прошел к свободному креслу напротив меня и опустился на сидение.

Несколько минут мы молча пили кофе, не произнося ни слова. О чем думал князь Ефремов, я не знал. А вот меня занимало, примет ли Ростислав Владимирович дар управления временем. С учетом физических параметров моего биологического брата это должно стать хорошим усилением эффективности боярина Иващенко.

Однако, когда Игорь Михайлович предлагал признать брата, Ростислав Владимирович отказался. Так что не факт, что на мой подарок согласится.

— Если честно, у меня нет слов, — произнес мой школьный друг, прерывая молчание. — Когда ты сказал о втором даре и даже уничтожил тех мятежников, я не до конца понял, как это устроено, и насколько эффективно будет в моих руках.

Князь Ефремов продемонстрировал мне свои ладони. Я улыбнулся в ответ, а Семен Константинович продолжил:

— Но теперь, пощупав этот дар своими руками, — усмехнулся он. — Не представляю, кто бы мог отказаться от такой силы, в принципе. Любой человек, взяв в руки этот артефакт, превращается в натурального Зевса. Я же ощутил, что могу швырнуть молнию в кого угодно, и никакой дар от нее не защитит.

— Значит, ты понимаешь, почему я не могу вручить этот артефакт никому другому, — заметил я. — Слишком большое искушение начать вершить судьбы мира, получив настолько мощные возможности.

К счастью, все же ограниченные. Нельзя метать молнии в то, чего не видишь. Это я воспользовался порталами Василия, чтобы прицелиться. А спускать разряды в молоко — бесполезно. Никто ведь не боится молний в мире, где на каждом доме по громоотводу. А эффективность неприцельного удара этим даром ничтожна.

— Ты прав, — совершенно серьезно кивнул Семен Константинович, снимая артефакт. — Стоило мне почувствовать эту мощь, я уже представил, как навожу порядок в Поднебесной империи, как гнев господень поражая каждого мятежника.

Это признание не далось ему тяжело. Мой школьный друг был одним из самых правильных людей, кого я успел узнать в этой жизни. И хотя правила поведения в благородном обществе учили, что показывать свои мысли и эмоции кому бы то ни было, нельзя, однако Семен Константинович не был бы собой, если бы попытался скрыть мысли от своего друга.

— Дмитрий, ты ввязался в игру, куда более серьезную, чем обычные международные конфликты, — после очередной паузы заговорил князь Пермский. — И я понимаю, что тебе нужны соратники, которые будут готовы участвовать в этой игре в твоей команде. Но, буду предельно откровенен, не уверен, что я подойду на эту роль.

Я приподнял бровь, предлагая этим жестом своему школьному другу пояснить его мысль.

— Ты меня знаешь, — улыбнулся он немного грустно. — Я плохой игрок. У меня были свои небольшие отряды, и в плане тактики я справляюсь. Но на уровне, куда ты приглашаешь меня, выдавая этот дар? — Семен Константинович покачал головой. — Боюсь, что подведу тебя.

И, катнув артефакт через стол, князь Пермский тяжело вздохнул.

— Но я все равно останусь твоим другом, несмотря ни на что, — произнес он. — И если тебе понадобится моя помощь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее оказать. Но это… Мне не по плечу становиться Хранителем Земли.

Я улыбнулся и, покатав артефакт Йонаса по столешнице, толкнул его обратно.

— Вот именно поэтому ты и должен его получить, — заявил я. — Я не потребую от тебя вершить судьбы планеты, Семен. Но я хочу, чтобы у тебя была сила защищать Русско царство и свою семью от угроз. Хранители вскоре потеряют свое значение, а артефакты и даруемые ими способности останутся. И они должны оставаться в руках достойных людей.

Семен вздохнул вновь, я видел, что ему тяжело дается отказ. Как и любой адекватный человек, он видел в артефакт возможность усилить безопасность своей земли и семьи. И добровольно отвергать ее было для него сложно.

— Я расскажу тебе то же самое, что сказал Руслану Александровичу Демидову несколько часов назад, — произнес я, глядя в глаза своему школьному другу. — Я не стану прямо сейчас уничтожать старых Хранителей. Пока они живы, они создают хаос в своих странах. И некоторая передышка у Русского царства благодаря этому появится. Но она не будет вечной, Семен.

Князь Пермский поднял на меня взгляд.

— Значит, ты уверен, что артефакт Хранителя мне точно понадобится, — сказал он.

— Он понадобится Русскому царству, — кивнул я, откидываясь на спинку кресла. — И когда придет время его использовать, этот артефакт должен быть в руках того человека, которому я могу доверить нечто