кухню или кухонный уголок. В однокомнатных квартирах проживали в среднем 1-4 человека, а в двухкомнатных — 2-5 че­ловек, причем существенных различий в жилищных условиях в районах города, отведенных для родственного финнам населе­ния и «ненационалов», не наблюдалось. Недостатки отмечались, но в целом теснота не особенно бросалась в глаза. Согласно со­хранившимся рапортам, составленным в 1943-1944 гг., жилищ­ные условия в городе считались вообще удовлетворительными, а в отношении количества жилой площади — даже относительно хорошими. Трудности с предоставлением дополнительного жи­лья стали испытывать лишь в конце 1943 г., когда все пригодные для этого здания уже были заняты.

Дома в городе значительно различались по времени построй­ки и качеству строительства. Деревянные строения имели слабые фундаменты и были предрасположены к гниению, во многих от­сутствовали двойные оконные рамы, весной имело место боль­шое количество протечек, а зимой жильцы часто жаловались на холод.

Концентрационные лагеря разместили в рабочих кварталах на окраинах города, где имелась возможность использовать вмес­тительные здания для расселения людей, но только в лагере №6 здания, судя по их количеству, были в целом менее просторны­ми. Сохранился подробный план-схема лагеря №5 в «Красном поселке», где, по рассказам местных жителей, раньше жили же­лезнодорожники, — самого большого по количеству находив­шихся в нем людей. Согласно ему, в 1943 г. в лагере насчитывалось около 60 домов, из которых примерно 30 были двухэтажные бревенчатые здания площадью в основании 10 на 30 метров. Инспектировавший его и лагерь №4 на Голиковке в августе 1942 г., отвечавший в вооруженных силах за вопросы гигиены подполковник медицинской службы Т. В. Вартиоваара охарактеризовал состояние лагерных зданий в отношении их ка­чества как неоднородное. Лучшие из них состояли из комнат и кухонь, а худшие представляли собой низкие бараки, в которых по обе стороны от темного центрального коридора находились удручающего вида комнаты с печками.

Состояния этих домов в целом, видимо, не отличалось сущест­венным образом от состояния остального жилищного фонда, занятого гражданским населением, а часть их была совсем но­выми.

Посетивший в ноябре 1941 г. Яанислинну главный врач воо­руженных сил Финляндии генерал-майор медицинской служ­бы Э. Суолахти полагал, что городские квартиры были очень хорошими и теплыми. Согласно же докладу, составленному в декабре того же года, по крайней мере в лагере №5 все здания требовали ремонта. В соответствии с более поздними рассказами заключенных, здания имели большие дефекты, например, мог­ли не работать печки, а стекла были разбиты.

Концентрационные/переселенческие лагеря показывали только избранным посторонним наблюдателям. Немецкие журналисты в концлагере «Красный поселок» (очевидно в августе 1942 г.). Начальник лагерей подполковник Левялахти проводит экскурсию (фотография из Военного архива Финляндии)

Заметная разница между жилищными условиями в лагерях и на свободе заключалась в тесноте. Вартиоваара отмечал, что в комнатах с жилой площадью в 20 кв. м часто проживали трое взрослых и четверо детей, т. е. на одного человека приходилось менее 3 кв. м. Очевидно, что ранее, когда заключенных было больше, жилой площади в расчете на человека приходилось еще меньше. В материалах допросов заключенных часто можно встретить упоминания о «страшной тесноте». Вероятно, ситуа­ция была наиболее тяжелой в первые месяцы, когда эта система только формировалась. Вартиоваара все же высказался в защиту существовавшего порядка, сравнив его с положением на фронте, а также с лагерями для советских военнопленных в Финляндии, в которых люди находились в еще более стесненных условиях. Он упомянул о встрече в бараке, в котором проживало 96 чело­век, с мужчиной, жившим там же до войны, и рассказавшим, что тогда в нем было столько же народу.

Позднее вследствие сокращения численности заключенных жи­лищные условия, очевидно, в какой-то степени улучшились, хотя, например, занимавший в последний год оккупации пост начальника лагеря №6, майор А. Кууринмаа охарактеризовал их как по-прежнему тесные и, по представлению финнов, «примитивные». Согласно побывавшим в концлагерях в августе 1943 г. шведским наблюдателям, семьи из 4-6 человек проживали в жилищах, со­стоящих из одной комнаты или комнаты с кухней. Таким обра­зом, жилой площади в лагерях по-прежнему было меньше, чем у свободного населения. Все время оккупации неравноправие ощущалось не только в вопросах жилья, поскольку в некоторых лагерях территория, на которой в дневное время разрешалось находиться, была очень ограниченной.

ГЛАВА 7. СОДЕРЖАНИЕ, ОБСЛУЖИВАНИЕ, СНАБЖЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ

7.1. ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОДУКТАМИ ПИТАНИЯ

Когда осенью 1941 г. Военное управление приступило к ра­боте, ситуация с обеспечением населения продуктами питания по ряду причин была сложной. Перед отступлением советские власти пытались, по возможности, вывезти с оставляемой терри­тории все имевшиеся запасы продовольствия. Часть урожая из-за военных действий осталась неубранной или была уничтожена, а часть его — реквизировала для своих нужд оккупационная ар­мия. К концу года в Олонецком округе запасов самого основно­го продукта питания, хлеба, из собственного урожая оставалось только до февраля 1942 г. С целью решения проблемы дефицита продовольствия начальник Военного управления распорядился конфисковать запасы зерна, сахара, пищевых жиров, мяса, мясо­продуктов, а также кофе и чая.

В части продовольственного снабжения большинство насе­ления Яанислинны с самого начала оказалось в зависимости от действий оккупационных властей. В дни, последовавшие за за­хватом города, в разных его частях на базе армейских продоволь­ственных складов были организованы пункты, на которых жела­ющие могли бесплатно получать продукты питания. Эти пункты использовались также для распределения продовольствия в на­чальный период организации карточной системы. Продуктовые карточки давались горожанам одновременно с регистрацией.

Поначалу дневная продовольственная норма на человека со­стояла из 400 гр. хлеба, 40 гр. сахара и 10 гр. соли. Сокращенная до 300 гр. в конце октября 1941 г. норма выдачи хлеба считалась властями недостаточной, поскольку «у большинства жителей го­рода не было никаких запасов продовольствия, а... картофель и овощи из-за ранних холодов остались неубранными и замерзли». Дополнительно горожанам стали выдавать по куску соленой тю­ленины из тех запасов, которые нельзя было использовать для продовольственного снабжения армии.

Оккупационные власти исходили из того принципа, что насе­ление должно было само обеспечивать свое существование, и во второй половине ноября 1941 г. районный штаб прекратил вы­дачу ему продуктов. В дальнейшем продовольствие предполага­лось выдавать в основном за плату. За организацию розничной торговли в Восточной Карелии на правах монополии отвечало образованное четырьмя наиболее крупными финляндскими оп­товыми фирмами (СОК, OTK, «Кеско» и «Туко») акционерное общество «Вако» (Vako Оу), деятельность которого контроли­ровали чиновники ВуВК, отвечавшие за снабжение населения. Людям, обращавшимся с просьбой о выдаче продуктов питания в районный штаб, предлагалось теперь устраиваться на работу.

Согласно планам, в нормируемые продуктовые пайки долж­ны были включаться хлебобулочные изделия,