— Значит так, — взял я на себя бразды руководства. — Щас ждем прораба, а потом все вместе разворачиваем план Барбариска.

— Барбариска? — нахмурила лобик Янка. — А разве не Барбаросса?

Ох! Ну что за женщина? Даже образованная, в истории разбирается! Вот я везунчик!

— Барбаросса нам не к чему. Нам надо Барбариска — чтобы развернуть и долго сосать…

Васька попытался мне подзатыльник дать. А девчонки ниче так — фукать не стали, краснеть тоже, наоборот похихикали. И, главное, Янка тоже бледненько, но улыбнулась, выдохнула наконец.

Развернули мы деятельность — туши свет! Пыль столбом, народу толпу нагнали, весь день кутерьма. Одни приехали, другие уехали. Эти привезли, эти увезли. Тут красят, тут стенку кладут, а там уж и окна моют. Машинами пробку чуть не устроили — материалы везут и мебеля тут же. Мусор вывозят, а тут же навстречу оборудование для кухни привезли. Бедлам! Пришлось покрутиться. 

И самое приятное — я дипломированный, с международной практикой за плечами, не хухры-мухры, а архитектор как ни как; Васька — президент строительной компании, на минуточку; Антоха аудиторской конторой владеет и не хилой такой; Янка моя — педагогиня с целой сетью развиваек; у Светки свой салон красоты; у Ирки — ветклиника и магазины — и на что сгодилась толпа, таких высококвалифицированных и не бедных людей?! Прально — мусор таскать! Больше дела не нашлось... Ну, потом нашлось, конечно, но больше на подхвате.

А еще страшное случилось… То есть это я потом понял, что оно страшное и случилось. Короч, как дело вышло.

Мусор, оставленный гастарбайтерами Янке на долгую память, мы выволокли. Стеночку, которую надо было построить, уже сложили и отштукатурили и мы вот с Янкой ее красить начали. Тут много ума не надо, и хоть какой-то повод потереться рядом с Янкиной попой появился. Личная жизнь сами понимаете, за всеми этими делами, затухла окончательно. Весь день чистим, красим и таскаем, а ночью с ног валимся от усталости. А я в монахи не записывался, я можно сказать, только жить начинаю.

Ну в общем, Янка такая вся в трудовом порыве — язычок прикусила от усердия, тянется вверх, так что аж на цыпочки встала. Рубашечка задралась, троечка эротично так приподнялась… А на меня не смотрит, красит! Ну я нарисовал сердечко ей в пол стены — все равно закраситься. Жду пока оценит, а она не видит ничего! И главное, гляжу — щас же докрасит до моего труда и замулюет, не оценив всей глубины моих страданий! Пришлось срочно ее тормозить.

— Яяяяяян!

— М?

Вот как с ней разговаривать?

— Подь сюды! Нечего на меня мычать, ты не корова!

— Что такое?

Послушная такаявся, рукой по скуле краску размазывает, так спешит по зову моему явиться.

— Мне кажется этот цвет не очень сюда подходит, — решил я издалека зайти.

У Янки глаза на лоб полезли! Вытаращилась на меня, рот открывает и закрывает, а сказать ничего не может. Но потом голос прорезался:

— Ты издеваешься, вот сейчас, надо мной что ли?! — как завопит!

Я аж растерялся. Чего это  с ней?! А она дальше вопит, не успокаивается:

— Два дня до открытия, а ты в дизайнера великого поиграться решил?! — и кисточкой на меня как замахнулась.

Понял я тут в чем дело. Суровая моя Янка в работе. Шутки шутками, а в работе она зверь пушной северный становится. Под кисточку я поднырнул, ее поймал и к стене лицом быстренько развернул. Она чего-то еще высказать мне хотела, в грудь воздуху набрала… и сдулась.

— А, по-моему, красиво, — нежным таким голоском и совсем тихо сказала.

Развернул ее обратно, она такая вся порозовевшая, глазки опустила — ну как тут было ее не поцеловать?!

— Не, ну нормально?! — и двух минут не прошло, как вопль еще один раздался. — Я на встрече с испанцами краской воняю, так что они прослезились, а эти  тут вместо того, чтобы делом заниматься соски по углам пуляют!

— Антон! Ты ж высококлассный специалист! Где ты таких выражений набрался?! — отпуская Янку, высказал я всю меру своего недовольства взглядом.

— А нечего разлагать дисциплину трудовую! Красите стенку, а не фигней своей амурной майтесь! Нацелуетесь еще.

Янка между прочим уже и красила усиленно, чуть не носом в стенку уткнулась.  Макнуть его в краску головой что ли? Вот испанцы на следующей встрече удивятся, Антохиной креативной розовой шевелюре!

— Красим мы, красим! Чего вопишь, как резанный?

— Вижу я как вы красите.

— Ты че приперся вообще? У тебя там вроде дело тоже было какое-то?

— А я и делал! Раскидываешь телефон где не попадя, а я тебе не секретарь носить!

Тут он сунул мне в руку телефон и удалился гордо. Проверил и правда — мама звонила. Тут же набрал ей, но у нее занято было. А потом я закрутился и забыл ей  перезвонить. А зря...