Да и о Стрече с Нестречей, что свились в кольца близ моего сердца, я не забываю. И они обо мне наверняка тоже.

– Теперь перейдем к другому не менее важному вопросу, – застегнув сумку, промолвил антиквар. – Валера, ты же помнишь, что за тобой числится… мнэ-э-э… Скажем так, одно желание? Желание в виде клада? Я о своем гонораре за помощь в поисках перстня.

– Разумеется. И готов его выплатить, договор есть договор.

– Вот и славно. – Потер ладошки Шлюндт. – Значит, завтра с утра мы с тобой кое-куда отправимся.

– Не отправимся, – вздохнул я. – По крайней мере с утра. Карл Августович, как вы верно заметили несколько минут назад, я работаю, и отгул мне никто сейчас не даст. Я же только-только из отпуска вышел. Да и вечером, скорее всего, тоже не получится. У нас завтра мероприятие – день рождения Галины Семеновны. Мне непременно на нем надо присутствовать.

– А? – антиквар крайне изумился. – Ты о чем?

– Вам это, скорее всего, смешным покажется, но все обстоит именно так. Мои коллеги очень обижаются, если я пропускаю эти их маленькие праздники. Обижаются и расстраиваются. Они все дамы немолодые, им приятно мое общество. Опять же – шампанское надо открывать кому-то, а после их по такси рассаживать. Про именинницу я вообще молчу, она, как подгуляет, все рвется песни петь в караоку. Ну, вот так она караоке называет. Так что завтра никак.

– Н-да. – Шлюндт смотрел на меня, переваривая услышанное, а после постучал пальцем по одной из денежных пачек. – Валера, к слову: ну о какой работе ты говоришь? Зачем она тебе теперь? Ты уже богат.

– Да все равно сегодня к вечеру дождь пойдет, – уклонился я от ответа. – Точно вам говорю. Я в пятнадцать лет правую руку здорово сломал, теперь, как дело к сильным осадкам идет, она ныть начинает.

– Так. – Антиквар встал с табурета. – Ясно. Хорошо, отложим все до выходных. Надеюсь, на субботу у тебя ничего не запланировано? Ты не отправишься к какой-то из своих немолодых подружек огород перекапывать?

– Нет. – Я рассмеялся. – Терпеть не могу махание лопатой на свежем воздухе. Ну, разумеется, кроме того, которое ведет к моему обогащению. Кстати, далеко нам ехать придется?

– Не слишком. – Карл Августович, как мне показалось, расстроился. – Я позвоню тебе в пятницу. Или даже раньше, если у меня будут новости по твоему нынешнему делу. Я подключил кое-какие свои связи, возможно, получится тебе помочь.

– Вот за это спасибо, – поблагодарил я его. – Ваша доброта безмерна.

Антиквар повернулся и уставился на меня, как видно, выискивая в лице знаки того, что я сейчас иронизировал. И напрасно, что-что, а морду кирпичом я с детства научился делать. С тех самых пор, как у меня от отца свои тайны появились. Он и то меня не раскалывал, так что у Шлюндта даже шансов не имелось на подобное.

– И все-таки, – сказал мне на прощание он, – подумай над тем, что я тебе сказал. Годы не вернутся. Лучшие годы. Надо ли их тратить на сидение над ничего не стоящими документами?

Ну, надо, не надо – это вопрос спорный. Я пока ничего менять не хотел. Лето – время вообще бездумное по своей сути, но за ним, как известно, идет осень. Кто его знает, как оно повернется? Сейчас судьба забрасывает меня загадками и наградами, а потом возьмет да и перестанет это делать. Опять же – где я еще найду такую работу, где днем можно вздремнуть, а вечером послушать матерные частушки, филигранно исполняемые десятком захмелевших старушек, у каждой из которых за плечами как минимум одно университетское образование? Кстати, я не знаю, откуда они их черпают, но ведь почти не повторяются, всякий раз я новые слышу, а ведь не первая уже такая пьянка по счету и не десятая.

А Марфа не соврала: над Москвой к вечеру сгустились тучи, после отгромыхала гроза, а следом за ней зарядил мелкий, но непрекращающийся дождь. Он лил и лил, наводя тоску и нагоняя сон.

Собственно, потому я и надумал лечь спать пораньше, тем более что делать все равно было нечего. Обитательница браслета общаться со мной более не желала, Анисий Фомич, как я его ни звал, так на чай и не пожаловал, телефон молчал, а сам я звонить никому не хотел. Да и некого мне набирать, если совсем уж честно. Воронецкая после полученной от своей хозяйки взбучки наверняка обо мне даже слышать не желает, мама опять начнет склонять меня к мировой с отцом, это у нее идея фикс, а Юлька… Что Юлька? Она, похоже, все-таки перешла в разряд воспоминаний. С той субботы уже сколько дней прошло, а ни одной эсэмэски так от нее и не пришло, про «Ватсап» я и не говорю даже. Значит, все, разбежались мы окончательно.

Ну, может, оно и к лучшему.

Меня почти уже сморил сон, как брякнул дверной звонок. Я вообще сначала подумал, что мне показалось, но вторая трель продемонстрировала мне, что нет, все происходит на самом деле.

Я глянул в глазок и присвистнул. Почти все те же и все там же. Похоже, ведьмы завели себе новую привычку – ходить ко мне в гости на ночь глядя.

Третий звонок был куда более продолжительный, поскольку Изольда попросту не стала убирать палец с клавиши. Но мне же надо было джинсы натянуть, верно? Воронецкая или Юлька у меня в этом плане никакого стеснения не вызывают, а вот Марфа… Короче, не тот случай.

– Открываю, – произнес я, щелкая замком. – Да не трезвонь ты!

– Что так долго? – недовольно спросила Марфа, заходя в прихожую. – Звоним, звоним…

– Спать уже лег, – и в подтверждение своих слов я зевнул. – Кабы вы заранее позвонили, ждал бы, но вы же этого не сделали?

Надо заметить, что верховная ведьма в очередной раз стала другой. В смысле костюма, разумеется. Сегодня она на школьную преподавательницу стала похожа, даже волосы на затылке в пучок собрала. Ей бы еще очки в толстой оправе – и вылитая Людмила Ивановна, учительница первая моя.

Изольда тоже, скажем так, приоделась, натянув на себя короткую кожаную куртку и черные кожаные же штаны. Эдакая Лара Крофт доминирующего типа.

А еще за их спинами обнаружилась совсем юная девица, не слишком красивая внешне и какая-то незаметная. Но я точно ее раньше не встречал, поскольку что-что, а такую прическу, как у нее, не запомнить невозможно. Она была двуцветной – левая сторона головы у этой девчушки была зеленая, а правая – розовая.

– Привет, – сказал я ей. – Ты кто?

– Это Марюта, – пояснила Изольда. – Она с нами.

– Я с ними, – подтвердила разноцветная.

– Ты тоже ведьма? – уточнил я. – На самом деле? Как они?

– Ведьма, – с некоторой гордостью заверила меня Марюта. – Ну, не совсем такая, как они, но…

– Болотница она, – с легким презрением пояснила Изольда. – Валер, проводи ее в комнату. В прошлый раз я у тебя там зеркало в шкафу приметила, пусть она его глянет.

«Болотница». То есть болотная ведьма, та, о которых мне недавно Марфа рассказывала. Выходит, эта троица в мой дом на ночь глядя нагрянула не чайку попить, а с вполне конкретной целью, и впереди у меня не крепкий и относительно спокойный сон, а веселая ночка. Как видно сильно верховной ведьме тот клад, о котором она мне говорила, нужен.