Дубов с удивлением посмотрел на Вадима. И это тот за которым бегали все красавицы политеха? И что он нашел в его двоюродной сестре? Невысокая, хрупкая, пусть не дурнушка, но и не модель.

-Жаль, - сокрушался староста курса.

-Так, что скажешь? – ждала ответа Суворова. Вадим хлопнул по плечу Пашку.

-Проблем у него не будет, обещаю, - твердо заявил он. Надя расцвела, словно майская роза. Теперь она добилась своего, и не надо было обращаться к колдовству.

-Будешь в Москве заходи, - предложил Вадик. Надя учтиво кивнула головой.

-Теперь, наверное, не скоро. Я, пожалуй, пойду? Вам пора на учебу. Была рада познакомиться, - простилась девушка с парнями. Вот и все! Ее миссия завершена. Впереди долгая дорога. Надо было собрать вещи и забрать книгу у профессора. Одинокий старый кинолог на пенсии вернул Наде фолиант и выказал свое восхищение, такому рукописному изданию. Надежда не стала раскрывать тайну, как попала в ее руки — это издание. Сумку собрала быстро. Оставшееся время посвятила чтению фолианта. Отвлек ее звонок в дверь. Кто бы это мог быть? У Пашки свои ключи. Значит кто-то чужой. Посмотрела в глазок. Участковый. Это неспроста. Сразу открывать не спешила. Если колдун решил использовать милиционера, то тот пришел за рукописью. Что делать? Блюститель порядка жал на звонок, наверняка зная, что в доме кто-то есть. Этот не уйдет! Придётся, что-то предпринимать. Надя посмотрела наличие колдовских инструментов. Святая вода и четверговая соль. Не густо, но хоть кое-что. Отсыпала полоску соли под дверью и набрала в кружку святой воды, так на всякий случай.

-Кто там? – подала голос Суворова.

-Открывайте, участковый, - требовательно раздалось за дверью. Щелкнул замок входной двери. На пороге переминаясь с ноги на ногу, стоял худощавый лейтенант. Взглянув ему в стеклянные глаза можно было без труда понять, что лейтенантик зомбирован.

-Что надо? – грубо спросила Надежда. Худощавого всего передернуло. Сразу видно, что участковым управляют. В этот момент Клавдия Петровна вдова Борисовича спускалась по ступенькам вниз. Услышав голоса, остановилась и осторожно посмотрела на площадку этажом ниже. Участковый Смирнов! Зачем он здесь? Ведь говорил, что дело закрыли, а сам, что-то вынюхивает. Она притаилась на ступенях.

-Отдай ее мне! – металлическим голосом сказал Смирнов.

-Сдай мне ее! – послышалось Клавдии Петровне.

-Вот гад! У Надьки показания на нее выбивает. Просит сдать! Не утихомирился. Не поверил в экспертизу, - прокручивала женщина услышанное в своей голове.

-Не отдам, - твердо ответила Надя.

-Не сдам! – почудилось соседке.

-Вот умница эта Надька! Стойкая девка!

Внизу продолжался диалог.

-Ты знаешь, кто я? Что я могу?

-Знаю, - послышался ответ Суворовой.

-Хочешь забрать? Возьми, - отошла она в сторону. Смирнов не мигающим взглядом посмотрел на порог.

-Думаешь, это меня остановит? – кивнул лейтенант на пол.

-Если не остановит, то в книге есть одно мощное заклинание «Семь печатей», оно тебя точно остановит, - использовала гостья прочитанное ранее название старинного ритуала. О чем оно девушка толком не помнила, зато название в голову засело. Главное сказать с апломбом и не показать, что она его боится. Участковый на какое-то мгновение замер, что-то обдумывая.

-Ты, что ведьма? – удивленно спросил лейтенант.

-Ведьмой обозвал! – сделала вывод Клавдия Петровна.

-Не нравится, что девчонка не хочет давать показания.

На вопрос причастности к древнему ремеслу магии Суворова дала однозначный ответ

-А ты, что сразу не понял?

-Может, договоримся? Зачем она тебе? – настаивал колдун устами милиционера. Соседка замерла, превратившись вслух. Что скажет родственница Дубовых?

-Уходи, - последовал конечный вердикт.

-Ах, так! Пеняй на себя, - сделал участковый шаг в сторону квартиры, и тут же ему в лицо прилетела вода из кружки. Дверь перед его носом захлопнулась. Получив порцию магической жидкости, страж порядка отпрянул к перилам. Он замотал головой, стряхивая с волос капли влаги. Сейчас Смирнов напомнил Клавдии Петровне, ее покойного мужа Борисовича, он так же тормошил головой, проснувшись после бодуна.

-Чтоб тебя! – ругнулся блюститель порядка, отряхивая китель, но голосок был уже совершенно другой. Штурмовать двери он не стал, толком не понимая, как здесь очутился. Надежда сквозь дверной глазок вела за ним наблюдение. После того, как участковый удалился, Суворова облегченно вздохнула. На колдуна подействовала угроза или сработала святая вода. Она ожидала повторной атаки, но ее не последовало. Вскоре явился Паша, и они отправились на вокзал. Из провожающих на пороге дома оказалась лишь Клавдия Петровна. Она долго жала Наде руку и благодарила о чем-то непонятном. Кого не сдала? За, что не сдала? Вот с Борисовичем получилось нехорошо, но вдова за это абсолютно ее не корила.

С Пашкой, прощались как старые, добрые друзья. Он тоже благодарил ее за все и приглашал в гости. Надька кивала головой, но прекрасно понимала, что в Москву она приедет, ой, как не скоро. Мысленно она уже была в пути и многое сказанное парнем пропустила мимо ушей. Уже стоя в тамбуре отправляющегося поезда, обещала по приезду написать письмо. Павел, ей навсегда запомнился, как одиноко бегущий следом за вагоном провожающий, прощально машущий рукой.

Надя стояла в коридоре медицинского института, за окном которого валили с неба огромные хлопья белого снега. До нового 2001 года оставалось совсем немного, и казалось, сама природа старалась преобразить землю, готовя ее к новому тысячелетию. Из труб городских котелен тянулись вверх клубы сизого дыма. Прохожие, подняв воротники, брели по заснеженным тротуарам, озабоченные своим проблемами. Владивосток и его жители готовились к предстоящим праздникам. Она открыла очередное письмо из Москвы и ее глаза забегали по строкам, написанные знакомой рукой. Пашка, познакомившись со своей двоюродной сестрой в не простой для страны 1999 год не захотел ее терять из вида и поддерживал связь посредством писем. Ей было приятно их получать, и Надя с нетерпением ждала следующей весточки. Тетка с дядей передавали ей привет и не только они. Клавдия Петровна при случае всегда интересовалась у Павла, как Надины дела. Получила поклонницу, там, где и не ожидала, как говорится. Ванька Баконин вернулся с Кавказа и как-то по пьяне рассказал Пашке, что их колонна попала в засаду и он наверняка бы погиб, если бы не вспомнил Надькины слова о реке. Война наложила на него свой отпечаток. Стал нервным, часто выпивал, приставал к соседям. Пашку никогда не трогал и если разговор заходил о ней, то всегда очень уважительно отзывался. Благодаря Стрельцову Дубова больше в политехе