Рик невесело рассмеялся.

– Спаситель, мать его… Да в гробу мы все такое спасение видели! В хорошо заколоченном и очень глубоко зарытом! Не было никакого проклятия Феникса, понимаешь?! Это же просто выдумка, вроде демонов Разлома!

Широкие плечи Нейда поникли.

– А вот тут ты ошибаешься. Проклятие Феникса – это не сказка.

Жаворонок с удивлением отметил, как изменился тон собеседника. Надо же… Вот сейчас он действительно верит в собственные слова. Нет, даже не так. Не просто верит – знает. Или думает, что знает. Интересно! А еще подумалось, что у парня на редкость выразительная физиономия. У него же все чувства на лбу пишутся крупным, размашистым почерком. Да что там, они видны в позе, в повороте головы. И как он такой прямодушный умудрился выжить при дворе? Действительно, можно только посочувствовать.

Впрочем, ломать голову, пытаясь разобраться в загадочной черно-серебряной душе Нейда, Рику сейчас не хотелось. Лучше просто закрыть слипающиеся глаза и, наконец, поспать. Собеседник тоже замолчал, о чем-то задумавшись.

Реальность скользкой рыбиной выворачивалась из рук, норовила уплыть. Нейд обогнул костер и тоже устроился на прикрытом плащом колючем лапнике, снял и расшнуровал куртку, чтобы импровизированного одеяла хватило обоим. Надо бы отказаться, сказать, что ему и так хорошо, кстати, это чистая правда, но говорить что-либо было лень. Странный он вообще – Нейд. Руку преступнику не пожал, когда знакомились, – зазорно. А под одной курткой с висельником спать, значит, не зазорно?.. Вот и пойми его!..

Рик поймал себя на том, что улыбается. Не Нейду, естественно: то, что он думает о черно-серебряных, тот не забудет ни пьяный, ни мертвый. А просто так. И вообще, хорошо все складывается!.. Да, долго он не протянет, таскаясь по Эверрану с каторжным клеймом, а уж его внезапная магия – и вовсе верный путь на тот свет… Но это все потом, а сейчас – хорошо. Как бы там ни сложилось дальше, своим побегом Рик уже отыграл немало. Еще побарахтаемся, пока силы есть, а там будь, что будет.

В просветах между кронами одна за другой зажигались искорки звезд. Показалось, или одна из них сорвалась со своего места и ринулась вниз?.. До звездопада еще несколько месяцев, так что, скорее всего, померещилось, но желание Рик все равно загадал. На всякий случай.

Чтобы он все-таки вернулся… Последний из Фениксов.

Граф Вальд Гарта, командир охраны эверрской крепости. Эверран, столица

Казалось, время играет с графом. Медленно, небо, до чего же медленно плыли по обеим сторонам дороги бесконечные предместья Эверры! Словно приходилось продираться сквозь клейкую камедь или смолу. В сгустившейся темени стоило бы придержать лошадей, но граф Гарта знал каждый изгиб дороги, каждую выбоину, пожалуй, он мог позволить себе гнать Венге резвой рысью. А хоть бы и не знал, все равно бы несся вперед так, словно за ним гонится отряд фиорских головорезов. И все равно ему казалось, что они едва плетутся.

Белые траурные флаги, вывешенные на воротах эверранской столицы, Вальд видел даже отсюда, они трепыхались в потоках ночного ветра, заставляя все внутри сворачиваться в тугой ком. Впрочем, даже до того, как ненавистные белые тряпки возникли в поле зрения, граф уже знал, что за несколько недель его отсутствия дома успело произойти что-то скверное. Слухи, которыми охотно делились трактирщики и встреченные по дороге патрульные, звучали немыслимо и отчаянно противоречили друг другу, Вальд в них не верил. Только знал, что на пустом месте сплетни не рождаются. Что-то произошло в королевском замке Эверрана, и как бы граф Гарта ни гнал вороную Венге, он уже опоздал.

За спиной придушенно охнул Ричард – наверно, тоже разглядел.

– Господин…

– Вижу! – не оборачиваясь, бросил он.

И каким чудом Ричард умудрился не отстать? Наездник из него весьма посредственный, на чистом упрямстве держится, вот уж чего мальчику не занимать. Путь, который обычно отнимал почти две недели, они преодолели куда быстрей, едва ли он завтра вообще сможет подняться. Что ж, Вальд предлагал слуге остаться на постоялом дворе…

Наконец надвинулась подсвеченная факелами городская стена, вытянулись во фрунт часовые. Можно расспросить этих, но Вальд предпочитал получать информацию из первых рук. Нужно скорее добраться до замка и найти Реату. А лучше сразу направиться к регенту.

Мост опущен, значит, все-таки не война. Что ж, и на том спасибо.

Город встретил тяжелой тишиной и усиленными постами стражи, кое-где даже мелькала черно-серебряная форма гвардейцев. Звонко ударили о брусчатку главной улицы подковы, разбили это гнетущее онемение. Еще быстрее… Ну же, еще немного! Венге выдержит, она никогда не подводила. Винтовая резьба дороги, ведущая на вершину холма, к воротам неприступного замка… И здесь на деревянных створках, окованных металлом, полоскались флаги. Снова белое… Ненавистный цвет! От него пахнет кровью, лазаретными бинтами и той жуткой зимой, которая едва не погубила их всех в четыреста одиннадцатом.

Вальда не останавливали: узнавали и, отсалютовав, отступали в сторону. У конюшни он бросил поводья подскочившему конюху и, крикнув Ричарду короткое «свободен», двинулся к центральному входу. Ладно, с сестрой он поговорит завтра, а сейчас необходимо предстать перед его светлостью графом Ивьеном. Несмотря на то, что время давно перевалило за полночь, Гарта не сомневался, что регента он найдет в кабинете.

Не ошибся. Стоило ударить дверным кольцом по медной пластине, как внутри загрохотал тяжелый засов. Личный секретарь его светлости с поклоном отступил вглубь приемной. Вальд мельком удивился тому, что секретарь у Сэйграна прежний. Долго он держится, почти полгода. Обычно регент менял их куда чаще. Вообще, вся прислуга, приближенная к нему, как правило, или успевала сбежать, или заканчивала в тюремных подвалах… Вальд ответил холодным кивком, к молодому человеку он испытывал некоторую долю неприязни: Адалан Этер был младшим сыном мелкого провинциального землевладельца и титула, конечно, не наследовал, вот и пробивался в столичную жизнь самостоятельно. Трое его братьев служили в эверранской гвардии, а этот стал бумажной крысой, предпочтя пачкать руки не кровью, а чернилами.

Этер снова поклонился, отчего вихры невнятно-мышиного цвета упали на глаза, и распахнул дверь, пропуская Гарту вперед. Вальд едва удержался от того, чтобы зажмуриться: после ночных улиц и полутемных коридоров освещение показалось нестерпимо ярким. Светильников здесь всегда горело больше, чем в парадном зале. Его светлость граф Ивьен поднял голову от лежащих на столе бумаг, взгляд льдисто-голубых глаз скользнул, казалось, прямо под кожу.

И только один вопрос не давал покоя эверранскому графу: станет ли лучше? Когда на престол вместо жестокого и умного