Шрифт:
Закладка:
– Чжень, привет это Роман, ты спишь?
Из домофона раздался восточный неискренний смех и приятный бархат голоса:
– Со вчерашней ночи жду тебя друг мой, проходи.
Мелодичный писк электронного замка я дослушивал, мчась по лестнице к разгадке.
– Чай не предлагать верно? Лучше помочь сделать спектральный анализ, не так ли?
– Чжень, ты мое восточное солнце, спасай! Скажи мне все, что можно и нельзя об этой штуковине.
Смуглые пальцы с интересом приняли загадочную безделушку. В моменты, когда я приносил ему что-то подобное, его одолевал приступ аутизма – окружающее переставало иметь для него вообще какое-либо значение. Человек нырял в металл всеми своими нейронами. Время шло. Он молчал. Когда его сопение окончательно вывело меня из себя, я не выдержал:
– Ну что ты мучаешь меня, говори уже!
– Прибор не фиксирует элементы известной периодической таблицы.
– А твои пальцы?
Он улыбнулся, не отводя глаз от кусочка тайны в виде пальмы.
– Знаешь, однажды мне приносили украшение на анализ и оценку стоимости. Нечто вроде ожерелья или воротника. Было у них там определенное украшение для самых главных. Говорят, что даже фараонам оно не полагалось. Лишь жрецам. И сделано оно было из вещества под названием Иропия. Нечто вроде материального проявления высшей духовной силы. Божий метал с неизученными свойствами. Есть мнение, что встречалась жидкая форма и порошковая.
– Такая? – я достал из внутреннего кармана куртки бутылочку янтарного цвета.
Мастер осторожно положил ветку на белый бархат и посмотрел в мою сторону.
– Что это?
– Ты сказал Иропия?
– Да.
– Это она.
– Откуда она у тебя? Черт возьми, откуда у тебя и она и эта ветка?
– Чжень, скажем так, порой судьба испытывает нас. Двор денежных менял это не последнее испытание. Есть барьеры куда круче. За одним из таких барьеров мне его и вручили.
–Поразительно. Этих элементов не существует в природе! Каким образом они попали к тебе?
Я не знал, что ему ответить, но слова пришли сами. Походив по комнате, то ли собирая синтаксическую мозаику, то ли просто ради важности, я многозначительно оперся на спектрограф и сказал:
– Судьба находит сама.
Китаец стоял, молча соглашаясь со мной, а я, уходя, знал, что подарить ему на новый год.
– А что мне делать с пальмой?
– Дарю друг мой!
Металл в его руках получит намного более великую судьбу, чем в моих, потерявшись где-нибудь в кармане. Меня же интересовал только живой и теплый смысл выражения Золотая Ветвь Миров.
С каждым разом я всё смелее открывал папку с секретом геополитического совершенства и исторического бессмертия внутри. Глаз вполне уверенно чувствовал себя среди схем, рисунков, печатей и прочей атрибутики оккультно-мистического характера, направленной на пробуждение зверино-духовной доминации над себе подобными. Всё-таки, кто бы что ни говорил, мир держится на войне и будет существовать пока война интересна каждому из Трёх Неспящих. По крайней мере, так заявлял документ под грифом. По лицу пробежала надменная улыбка – Золотая Ветвь Миров страница 66. Пальцы с яростью спринтера побежали по бумажным дюнам – 12, 43, 65, 68. Стоп. А где нужная страница? Вырвана! Черт ее дери! Может именно он и вырвал? И что теперь? Мертвые языки на спинах женщин, несуществующий металл, отлитый в пальму, бутылки с духовным золотом, меняющим клеточный гомеостаз… Кто пояснит мне что происходит и зачем и почему со мной?
–Дед, как же ты нужен сейчас.
Голова повисла под собственным весом. Не было настроения держать ее гордо над волнами судьбы. Я понимал, что даже, обладая такими документами, я бессилен в одиночку. След вел к Академии 17.22.
В полдень, тихий центр города был забит машинами до отказа. Черная железная масса, обрамленная хромированными линиями и мигалками, выдавала статус пассажиров с вываливающимися из кожаных интерьеров животами. Но приезжали в этот сектор и крайне спортивного вида люди – работники интересующего меня учреждения. Проникнуть за ложно-скромные серые двери у меня не было ни шанса, ни предлога. Я внук ныне усопшего деда и моё имя ничего не значит для каменных лиц, как охраны, так и руководства. Капая слюной томящего желания на руль и сидение я не заметил, как солнце упало за соседнее здание. Говорят, тьма помогает героям. А кто я, как не герой? Да и здания стоят настолько близко, что… Ладони вспотели. Странное всё-таки существо человек – в любой спорной ситуации исходит на влагу. – Хорошо, что не на более твердые выделения, – с улыбкой сказал я вслух, выходя из авто. Проходящая мимо мамочка с коляской понимающе улыбнулась, наивно полгая, что я сочувствую ее будням. Будучи дипломатом, я кивнул в ответ и двинулся в сторону соседнего дома. Оказалось, это было обычное здание без охраны и сигнализации. Спокойно поднявшись на последний этаж, я с удивлением заметил, что дверь на чердак гостеприимна не менее, чем парадная. Боялся я все-таки и темноты и высоты, но цель оправдывала средства. Ветер приветствовал меня легким ударом, заставив застегнуть пиджак и поднять воротник. Подойдя к самому краю крыши, я оценивал сверхвозможности своих ног для доставки тела на крышу соседней постройки. Что-то мне говорило, что их может не хватить. Возможностей этих. Знаете, есть такое понятие “прыжок веры”, это когда человек шагает в пропасть, полагаясь на что-то свыше и, держа подбородок не ниже параллели с землей, фокусируется на предельном горизонте святой Цели. Я разбежался и, естественно, первым делом опустил голову, оценивая, быстро ли я умру в случае недолета. Удар о поверхность крыши оказался сильнее, чем я думал и выбил из меня глухой короткий крик. Последний раз такие маневры я совершал лет 20 назад, когда убегал с друзьями от охраны полуразрушенного кирпичного завода номер 6 в городе с запахом фенола и кедра.
– Похоже, еще и в птичий помёт вляпался. Ну что ж, да поможет мне его сила открыть дверь чердака!
Дверь поддалась не то чтобы давлению руки, а давлению взгляда. – Сегодня что, ночь музеев? А может, все тот же ветер, встретивший меня мгновение назад, сдвинул деревянное ветшающее полотно. Вот не понимаю
