Очень скоро я потеряла сознание. Как только перед глазами воцарилась тьма, как некто произнес одно имя, которого я боялась больше всего на свете…. по крайней мере, меня учили бояться его. Это имя я слышала однажды, из уст своего отца. Кто-то восхвалял своего короля: Ночная Скорбь.

* * *

Когда я очнулась, я была закована в цепи в какой-то подземной темнице. Определить, что она подземная было легко. Она была темная и грязная, не похожа на те, что я видела прежде. Серые стены и своды с маленьким окном с решеткой, слишком высоко для того, чтобы достать обычному человеку. Я была удивлена, что еще не запаниковала. То что я увидела позднее повергло меня в панику.

В отчаянии, я попыталась освободиться от цепей, вырываясь, умоляя и глупо запугивая своих врагов, что мой отец выследит их одного за одним. Все было напрасно. В ответ мне раздались лишь леденящие душу смешки и брань. Затем я осознала, что цепи привинчены к стенам с четырех сторон, держа меня на весу в воздухе, и я не знала, что находится подо мной.

Как такое возможно?

Как только я задергала ногами и закричала, я ощутила странный запах. Это была змесь запахов и ароматов, которые я никогда не слышала — не все сразу.

Что это было?

Я вынуждена была сосредоточиться, чтобы попытаться отделить запахи друг от друга и своего собственного. Первый было легко и безошибочно узнать. Кровь. Очень много, проникая словно навязчивая болезнь в мои ноздри. Запах шел откуда-то снизу, но я не могла повернуть голову, чтобы посмотреть вниз.

Что может вместить в себе такое количество крови? Бассейн?

Меня затошнило не об одной мысли об этом, а то, что я вся была насквозь мокрая от крови. Повернув голову, я увидела, как по ногам и рукам струится кровь.

Меня окунали в этот бассейн? Зачем?

Я проследила за сочащейся кровью и увидела что она струится из порезов от цепей на руках и ногах, от увиденного я закричала в агонии. Наконец, я разглядела то, что было подо мной. На этот раз мне удалось. Я была подвешена над ванной. Кровавой ванной. Ванная была наполнена кровью. Но не только. Были и другое жидкости, которые я не могла определить сразу, — потому что, серьезно, нет никакого смысла смешивать их вместе.

Что это была за смесь и зачем?

Кровь была смешана с чем-то белым, оно разплывалось по ней словно кривые ветви деревьев.

Что это было? Молоко?

Затем было еще что-то, но у меня не было времени, чтобы увидеть это глазами. Мои конечности кричали от боли и умоляли вернуться в нормальное положение. Но я учуяла его аромат. Это было нечто редкое, ценное и желаемое среди королей и королев в то время. Удовольствие только для элиты. Шоколад. Темный шоколад. Я знала это потому, что в те времена, подобно Вампирской Лихорадке была мода на Шоколад. В Штирии, шоколад был запрещен, бедные все равно не могли его себе позволить. Подобные моей матери могли позволить тратить себе сумасшедшие суммы на это лакомство, когда нас навещали короли и королевы. Основаниями для запрета послужили умозаключения врачей Франции и Лондона, которые объявили, что шоколад вызывает безумие. А безумие было связано с болезнями, которые, как доказали недавно были связаны с вампирами.

Но сейчас у меня не было времени раздумывать почему я была в этой смеси, когда мое тело висело в воздухе. Я решила достать моих похитителей единственным оружием, которое у меня было. Моим криком!

Я закричала, завизжала и заверещала что было силы, желая ответа или разьяснений, почему я была здесь — и здесь это где? Все эти крики никак не могли помочь мне освободиться. Подземелье смердело злом. Во мраке молчаливо стояли десятки мужчин и женщин, укрытые плащами. Но я не могла понять почему они ничего не говорят.

Это был какой-то ритуал? Они кого-то ждали?

Пару мгновений спустя, я увидела ворона и голубя, порхающих за зарешеченными окнами моей темницы. В этот самый момент, мои мучители медленно вышли из мрака, откидывая капюшоны и уставившись на меня. Мужчины и женщины обнажили острые клыки. Бледные, но прекрасные лица с необычными золотистыми глазами. Они явно принадлежали семье Сорроу, злейшими врагами моей семьи с того самого дня, как нашему предку удалось сбежать из Трансильвании.

Один мужчина подошел ближе. Все слегка отступили и учтиво поклонились ему. Он оказался гораздо уродливей прочих. У него были красные глаза, а не золотые. У него были длинные серебристые волосы и густая борода, черты лица мужчины были резкие — слишком резкие, его скулы были очень острые. Не левой щеке у него был шрам. Мужчина положил обе руки на трость. Я могла видеть его длинные белые ногти, блестящие в тускло освещенной комнате. Это были старческие руки. Я не сомневалась, что это был Ночная Скорбь, потому что я не видела ничего страшнее его в своей жизни. Я никогда не встречала кого-то более хладнокровного. Через небольшой разрез его рта были видны клыки, подтверждая мои страхи. От него пахло кровью, молоком и шоколадом.

— Это она? — Спросил Ночь хриплым голосом, от которого мурашки по коже.

— Кармилла Карнштейн во плоти, — кто-то ответил ему.

— Слабость во плоти, — сказал Ночь, делая шаг вперед и наклоняясь. Он взял меня за челюсть и мелденно приоткрыл свои губы, снова показывая клыки. — Сила заключается в душе, что живет вечно, — добавил он, почти восхищаясь мной… пока его взгляд блуждал по моему телу. — Я уже ощущаю запах ее души, — пробормотал он с завистью и ненавистью, быть может, сам он был лишен души.

— Я знаю кто ты! — я плюнула в него, удивляясь, откуда взялась моя злость. После случая с моей мамой, это был второй раз, когда я осознала, сколько злости было у меня внутри.

— Тогда ты не так боишься, как должна была бы, — сказал Ночь, — Хотя я и презираю всех Карштейнов, я всегда восхищался их глупой храбростью, — его глаза встретились с моими. Они словно видели меня на сквозь, приникали в самую суть. — Ты такая красивая, Кармилла, словно наливное яблочко Карнштейнов. — Он рассмеялся, когда его когти дотронулись до моей щеки. — Мы так долго тебя ждали.

— Отпусти меня! — я извивалась в своих цепях, совсем не понимая, что он имел в виду, — Что эта за ванна? Что ты хочешь от меня?

— Это ванная, наполненная кровью, молоком и шоколадом. — Он обмакнул в нее свой длинный указательный