что одновременно функционируют сразу две системы. Одна в рамках фирмы, в небольшом плановом обществе, а с другой стороны, отношения между фирмами осуществляются при посредстве рынка. И все же, в соответствии с тем, как мы смотрим на это, достаточно было бы одного рынка (Coase, 2002).

Экономистам никогда не надоедает обсуждать систему цен и ее магию. Но если рынки и цены «велики и прекрасны», то почему существуют фирмы (с их плановой экономикой)? Если же фирмы «велики и прекрасны», почему они не сольются в одну большую фирму?

В наши дни экономическая наука дает на это стандартный ответ, предложенный Коузом: фирмы будут расширяться или сокращаться до тех пор, пока издержки «изготовления» не сравняются с издержками «покупки». Конечно, это относится далеко не к каждой фирме: очень немногие компании, управляющие сетями кафе-закусочных, занимаются еще и выращиванием зерновых культур. Но немногим менее полутора столетий тому назад металлургическая компания Carnegie Corporation, чтобы гарантировать надежный доступ к железной руде и углю, необходимым для выплавки стали, приобретала соответствующие шахты. Вот как Пол Краузе описывает ситуацию, когда Эндрю Карнеги, размышляя об организации производства, ошибся с оценкой правильного соотношения «покупать или производить», приняв решение о покупке нескольких коксовых батарей вблизи Ларимера (район на востоке Питтсбурга): «К 1880-м годам выпуск кокса (на этих батареях) обходился Карнеги дороже, чем если бы он закупал весь каменноугольный кокс у независимых производителей. Это была неприемлемая ситуация» (Krause, 1992, p. 173). В дальнейшем Карнеги избавился от коксовых батарей и начал закупать каменноугольный кокс на открытом рынке. Вследствие изменения трансакционных издержек уменьшились размеры его фирмы, так как повысились степень стандартизации производства и надежность. Во многих случаях изменение трансакционных издержек будет влиять на границу между изготовлением или закупками; по мере доступа к инновациям в управлении этими издержками размеры фирм будут изменяться (возможно, довольно быстро).

Коузовский анализ позволяет ответить и на совершенно другой, казалось бы, вопрос: почему мы предпочитаем владение вещами аренде? Как вам уже хорошо известно, я утверждаю, что ответ следует искать в трансакционных издержках. О многом нам могут «рассказать» и причины, которые обусловливают значительную величину трансакционных издержек (триангуляции, трансфера и доверия). К ним относится и время.

Трансакционные издержки и время

В главе 3 я упоминал о том, что многие из нас хранят в кладовках электродрели, но в обычное время используют их довольно редко. Почему я так считаю? Потому что «трансакционные издержки». Даже с учетом того, что дрель «связывает» наши наличные деньги, а также необходимости ее хранения, владение этим инструментом обходится нам дешевле, чем аренда. Потому что брать электродрель напрокат крайне неудобно.

Мы видим, что четко и ясно сформулировать содержание понятия «трансакционные издержки» невозможно, так как их величина зависит от конкретных обстоятельств времени и места для этого товара и для этой сделки. Очень хочется определить их как все издержки, связанные с завершением трансакции, за исключением затрат на производство товара или предоставление услуги. Но даже эта дефиниция была бы ошибочной. Идея отделения товара от способа его производства или продажи предполагает существование собственности, однако большинству людей необходима только услуга, которую способен предоставить товар длительного пользования[63]. Опять же, с точки зрения покупателя, все издержки являются трансакционными. Мне все равно, чем объясняется «дороговизна» продукта: высокими издержками его производства или тем, что мне приходится долго ждать в очереди, чтобы договориться о его использовании. И то и другое – издержки, которые потребитель учитывает, принимая решение.

Некоторые наблюдатели указывают на важность улучшения коммуникационных технологий и возникновения сетевых экономик, основанных на использовании устройств связи[64]. Но компьютеры и смартфоны – это не более чем платформы, от которых зависят фактическое снижение издержек и быстрое увеличение плотности трансакций. Возможность осуществлять сложные трансакции, не опасаясь мошенничества или кражи, представляет собой нечто большее, чем изменение в «коммуникациях»; это снижение издержек и риска услуг аренды или совместного использования такими способами, которые нельзя было представить себе в прошлом.

Так же обстоит дело и с практикой установления доверительных отношений с помощью больших групп людей, в особенности интернет-сообществ (краудсорсингом доверия): это не просто информация, затраты на распространение которой теперь значительно снизились. Программные платформы будущего порождают новую информацию, специфические механизмы обеспечения доверия в форме обзоров или опросов в областях, в которых прежде отсутствовали сколько-нибудь надежные метрики, за исключением молвы, репутации, основанной на отзывах. Приписывание коммуникационным технологиям основных заслуг в достижении всего самого важного, что происходит в рамках революции трансакционных издержек, вводит всех в заблуждение примерно так же, как приписывание электрической энергии всех заслуг в новинках, внедряемых в области использования персональных компьютеров. Коммуникационные технологии, технические средства связи – необходимое, но недостаточное условие осуществления радикальных преобразований. Важнейшую роль в данном случае играют предприниматели, способные реализовать технологический потенциал.

Посредники как брокеры и продавцы связей

Посредник продает сокращение трансакционных издержек по цене, которая значительно уступает замещаемым трансакционным издержкам. Это, в свою очередь, открывает возможность сделок купли-продажи, которые в противном случае никогда бы не состоялись. Перевозка, информация, гарантии качества от имени бренда, финансовое сопровождение – все эти средства делают возможными сделки, которые иначе были бы блокированы трансакционными издержками. Компании, специализирующиеся на аренде технически сложных товаров (автомобилей), разработали способы значительного сокращения своих трансакционных издержек и аналогичных издержек потребителей.

К слову, автор является «участником» некой программной платформы автопроката; назовем ее Entavertz[65]. Это значит, что когда я покидаю борт самолета, мой смартфон немедленно начинает вибрировать, потому что компьютерная программа отправила мне текстовое сообщение, в котором указано точное местоположение (скажем, «Слот С18») «моего» арендованного автомобиля. Конечно, «мой автомобиль» – это некоторое преувеличение, потому что я его беру напрокат. Но в том-то и дело: это автомобиль, который я хочу иметь или, точнее, хотел бы, если бы у меня возникла мысль приобрести «средство передвижения». Благодаря программному обеспечению прокатной компании известны мои предпочтения относительно типа автомобиля, страховки, октанового числа бензина, даты возврата и оплаты. Над «моим» автомобилем находится информационное табло; остается только подойти и забрать в салоне ключи. Единственный человек, с которым я вступаю в контакт при выезде с площадки, – это охранник, он проверяет идентификационный номер и поднимает шлагбаум. Все остальные аспекты трансакции происходят «за сценой» с использованием программного обеспечения и практически (с моей точки зрения) мгновенно.

Это описание (получение автомобиля, взятого напрокат) возвращает нас к вопросу, с которым мы уже сталкивались: почему одни вещи мы берем в аренду (автомобили), а другие (электродрели) покупаем? Мне не нужен собственный автомобиль; я хотел бы воспользоваться