приобрести той толстой ткани, что здесь идёт на теплые кальсоны, покрасить ее в черный цвет и пошить из нее нам рейтузы на зиму, самые обычные, со штрипками. Уля занималась домашней обувью. Чтобы не было скучно, мы пели песни, потом я начала пересказывать сказки братьев Гримм, Андерсена, Перро, в общем, все, что помнила с детства. Потом пошли в ход адаптированные сказы Бажова. Ульрика слушала с открытым ртом и горящими глазами. И однажды высказалась.

- Вот хоть как вас обряжали в одежду служанки, как ни кричала ваша мачеха, а все равно, сразу видно, что вы не из простых, аристократка вы. Столько знаете, грамотная.

Но сегодня у нас было другое, не менее интересное, занятие. Днём, наводя порядок на чердаке, в одной из дальних клетушек, Ульрика обнаружила большой тяжёлый ящик, закрытый сверху истлевшей от старости тряпкой. Осторожно, с помощью Рихарда, мы втроём стащили его вниз. И вот теперь разбираем содержимое. В старых, очень старых, расползающихся в руках, мешочках был всевозможный бисер, разных цветов, оттенков, размеров.

Уля, увидев его, с благоговением прижала руки к груди.

- Это же какая красота! Старинный, и видать, издалека привезен, от арапов! Какая работа тонкая, у нас такого и не делают. Это же целое сокровище! Только если его продавать, надо в Беллин ехать, у нас доброй цены не дадут!

Не- не- не!! Никакой продажи! Зря я, что ли, полтора года занималась бисероплетением? Вспомнила, как я вначале плела немудрящие фенечки и дарила их маме. Потом перешла в процессе обучения к более серьезным вещам - полноценным браслетам, воротникам, небольшим диадемам. Пару раз мастерица, у которой я обучалась, поручала мне самостоятельное изготовление дорогих вещей - воротника- оплечья и диадемы в комплекте с серьгами.

В диадеме, вороте и серьгах я тогда использовала яблонецкие кристаллы. Смотрелись они шикарно и дорого. Тогда я и заработала свои самые первые, как мне казалось, серьезные деньги. Много позднее, уже взрослой, я узнала стоимость таких вещей и поняла, что мастерица использовала наш труд практически "на халяву".

Так что никакой продажи бисера! Буду продавать только конечный продукт. Эх, кристаллов Сваровски ещё нет, я их точно не изготовлю, до Мери Сью мне ооочеень далеко. Вот про яблонецкое стекло надо бы узнать, оно было известно уже в шестнадцатом веке. Яблонец - это город в Чехии, в этом мире, если я правильно поняла, она соответствует государству Чахении. Надо будет узнать точнее.

Мое намерение поехать в город остановил приезд казначея, невысокого, сухощавого мужчины, всего какого- то настолько невыразительного, что его внешность просто не откладывалась в памяти. Только его голос, ровный и какой- то тоже монотонный. Привез его Макс, но уже не в коляске, а в полноценной карете, чтобы не заморозить господина казначея. По его словам, выехали с вечера, чтобы приехать утром и найти всех необходимых людей сразу.

Ко мне казначей отнёсся ровно, без всякой предвзятости, не отказался позавтракать, беседовал вполне любезно, как и полагается с дамой - аристократкой. После завтрака, пока казначей любезно поджидал меня в гостиной, я пошла к себе, чтобы надеть ботинки и пальто. В коридоре, поворачивающим в кухню, увидела тихо ссорящихся Клару и Рихарда, Клара порывалась зачем- то срочно бежать в деревню, а Рихард сердился и запрещал ей это делать. Опять проблемы с семьёй сына? Но я быстро выбросила это из головы.

Поехали в карете. Пока ехали, господин казначей, представившийся Вальтером, задумчиво сказал:

- Там, в поместье, те возчики, что были здесь с вами, в первый день, рассказывали совершенно жуткую историю, в каком состоянии находится дом и все вокруг. Но сейчас дом выглядит вполне достойно. Это просто удивительно, как за такой короткий период вы смогли сколького добиться. А ещё они хвастались, будто вы сами лично пекли необыкновенной вкусноты пирог. Неужели, правда?

Я улыбнулась - Если вы имеете в виду шарлотку, то непременно к вечернему чаю она будет. А про дом все верно они рассказали, мы много работали, чтобы привести дом в состояние, пригодное для проживания зимой. Это было достаточным стимулом. Но теперь я совершенно без денег, ремонт - дело дорогое. Я потратила все, что у меня было из личных средств, ещё из дома.

Господин Вальтер успокаивающе сказал: - Сейчас мы во всем разберемся!

Нашего визита, особенно господина Вальтера, староста точно не ожидал. Замер столбом у входных дверей своего дома, переводя взгляд с меня на казначея и силясь что- то сказать. Казначей взял разговор в свои руки.

- Ну, Курт, неси свои все книги, будем смотреть. Да все неси, без провалов в памяти, мне все твои расходно- приходные книги известны.

Курт вынес книги, и мы устроились возле дома, в небольшом саду, где стоял стол с лавками. Погода решила нас сегодня побаловать солнечным деньком, и было достаточно тепло. Господин Вальтер изучал книги быстро, но внимательно, иногда хмыкал, отчего староста краснел, потел и утирался большим клетчатым платком. Неожиданно казначей протянул насмешливо.

- Оказывается, вы, госпожа баронесса, злостный должник деревне Нойдорф! Воспользовались услугами кузнеца и не оплатили их!

Я тупо удивилась - Это как? Да, я заказывала кое- что у кузнеца, но металл был мой, и работу кузнеца я оплатила ему самому. А при чем тут деревня?

У старосты Курта забегали глаза, и он ляпнул первое, что пришло в голову.

- Так ить кузнец- то деревенский, так и платить следует деревне! А там обчество само разберётся, сколько кузнецу отдать!

Засмеялись мы с казначеем вместе - А кузнец знает, что он обчественный?

Затем господин Вальтер, посерьёзнев, сказал:

- Налоги за эти полгода ты мне, Курт, никакие не платил, и я вам ничего не пересчитывал. Это ты госпожу баронессу пытался обмануть. Так что завтра утром все положенные деньги принесешь в дом госпожи баронессы. А ещё хочу узнать - каким это образом лес, принадлежащий госпоже баронессе, вдруг стал собственностью деревни?

- Так ить, столько лет никто же не пользовался... а людишкам надо, вот стало быть, народишко и пользовался.

- За копейку малую - подхватил господин Вальтер - которую ты забыл указать в книге прихода. Сообщи своим людям, что если есть нужда в валежнике, пусть идут сразу к госпоже баронессе и платят ей. А насчёт тебя мы ещё подумаем. Жадный ты стал, Курт, совсем не по чину. И деньги с утра. Вместе с книгами. Я их ещё посмотрю.

На обратном пути казначей сказал - Я помню, что когда только назначили