Шрифт:
Закладка:
— Дома обниму, мы же не одни, — Артем закатывает глаза, берет за руку, вытаскивает из машины. Обнимает. Вдыхает.
— Не понял, — еще раз вдыхает, — с кем вы тут были?
— Вдвоем.
— Садись в машину, — закрывает дверь и садится на свое место. Боже, мне конец.
— Здравствуйте, — говорит Наташа дрожашим голосом.
— Привет, — он смотрит на нас в зеркале заднего вида.
— Вы, это… — я дергаю ее за руку.
— Что хочешь сказать? — говорю шопотом, чтобы слышала только она.
— Правду. Скажу что я курила, — она отвечает тоже шопотом.
— Ты сдурела? Он нас обих убьет.
— Не ссы. Лучше правду, — она глотает, и говорит, — вы простите я курила. То есть я не курю, я пробовала. Нина, она…
— Нина умеет говорить. Потом мне все расскажет, да Нина? — смотрит на меня, злым взглядом.
— Д дддаа.
Мы высаживаем Наташу, и вместо того, чтобы двигаться в сторону моего дома, мы двигаемся в другую сторону.
Остановливает машину, в конце улицы. Где начинаеться поля.
— Выходи, — говорит командым голосом, открывая дверь.
Я выхожу, он закрывает дверь, берёт руки и заводит их за спину, держа одной рукой. Другой рукой хватает за подбородрк, поднимает заставляя смотреть в глаза.
— Скажи мне правду Нина! Кто с вами был? — я чувствую его волнение, его как будто трясёт.
— Я тебе клянусь с нами никого не было. Наташа… она взяла, украла пару сигарет у отца… вообще мы ни курим.
— Маленькая моя, я тебе верю., - он приближается ближе, любом к моему лбу, — скажи… я хочу услышать.
— Что сказать? — я боюсь его реакции.
— Что ты моя.
— Я твоя, — я даже не думаю, прежде чем ответить. Это действительно так. Это была чудесная неделя, прожитая с ним, я многое поняла для себя, в первую очередь, что он мне не без различен.
Он впивается в мои губы, как хищник.
— Повтори ещё раз, — требует.
— Я твоя, и только твоя.
— Куколка моя, ты моя, — целует, — только моя. Я чуть сума не сошёл когда почувствовал запах табака, думал с вами кто то был.
— Нет правда, никого, — опять целует, долго нежно, наши языки танцуют танго. Я чувствую его каменный член, который упирается в мои бёдра.
— Ещё раз ты попробуешь это гадость, заставлю съесть сигарету, а лучше пачку. Поняла меня? — отрывается от моих губ и чуть ли не кричит.
— Поняла, — киваю, мне так сдыдно за, свой детский поступок.
— А может тебя трахнуть прям шас, чтобы выветрились с мозгов такие мысли? — он проводит языком по моей шее, целует и кусает, нежно, не больно, это лишь вызывает у меня мурашки и лёгкую дрожь. Нарушается дыхание.
— Нет, не надо, прошу тебя, — шепчу, ибо на большее не хватает сил, разум затуманился, — я должна быть чистая, выходя замуж в белом платье.
— Я так хочу тебя, — как будто рычит, — чувствуешь его!? — он давит мне на бедро, своим стояком, готовый проткнуть во мне дыру. Его руки нагло шарят по моему телу.
— Артём, — пытаюсь остановить его, хватаю его руки, но ему хоть бы что.
— Скажи ещё, что ты моя.
— Я твоя, — стону, потому что его рука развязала лямку сарафан, он оголил моё плечо, открывая вид на белый лифчик. Через нежное кружево он нашёл мой сосок и играет, делая круговые движения. Потом отодвигается, открывает дверь, заваливает меня на заднее сиденье и наваливается сверху.
— Не бойся, я только потрогаю тебя.
— Артём, не надо, поехали домой, — он пальцем давит на губу, заставляя замолчать.
— Хочу тебя увидеть… без ничего, — я опимнится не успеваю, он поднимет двумя руками мой сарафан вверх, снимая его через голову, вгоняя меня в краску. Я прикрываю руками.
— Не смей, — Артём наклоняется и целует меня, лицо, шеки, губы, весьде, тихонько спускаясь к шее, — никогда, слышешь, никогда не закрывайся от меня.
Он отодвигает кружево лифчика и целует давно затвердевший сосок, вырывая у меня громкий стон. Сам он трётся членом о мою промежность.
— Маленькая моя, — рычит мне уже в рот, не отрываясь от моих пьяных глаз, — хочу тебя, сума схожу.
Пока одна рука играет с соском, другая стягивает с меня трусики.
— Аххх что ты делаешь? — я стону, он гладит мои лепестки.
— Ты вся течёшь, — размазывает мою влагу по всей поверхности моей промежности, — течёшь для меня.
Его язык врывается в мой рот, находит язык и переплетаются в танце. Он целует сейчас жёстко. Рука его во всю гладит, давит, делает круговые движения у самого входа в самое сокровенное. Мне кажется мои стоны доходят до посёлка. Он берёт мои руку и спускает вниз. К своему паху.
— Потрогай, — требует, — чувствуешь как я хочу?
Трогаю, и прихожу в шок. Впервые в жизни ощущаю что то, нечто в руке.
— Расстегнешь? — просит нежным голосом, — помоги, ты же тоже хочешь. Удовольствие можно доставить не проникая.
Расстегиваю его джинсы, помогаю спускать вместе с боксёрами, его член выпрыгивает из боксёров, я поднимаю голову, чтобы увидеть. Артём чуть приподнимается, открывая мне вид на своё достоинство.
— Какой он большой, — говорю, и отвожу взгляд, краснею. Впервые вижу, то есть раньше видела в журналах для взрослых, ну вот так вживую.
Он берёт мою руку.
— Возьми его в руку, — выполняю, он сверху моей руки ставит свою руки и помогает двигать, вверх и вниз. Я чувствую каждую его вену на члене. С каждым моим движением он у него становится ещё крепче, ещё твёрже.
Он у него такой нежный, на моём теле точно нет участка с такой нежной кожей. Он наклоняется, целует. Возвращает свою руку на место. То есть к моему самому сокровенному.
— Продолжай ласкать меня, — Артём стонет, когда я начинаю делать это быстрей, потом совсем останавливаю и начинаю опять. Его губы ласкают, целуют, кусают мои соски по очереди, вырвая у меня стоны удовольствия. Что у меня происходит внизу? Там потоп настоящий. Артём пальцами делает круговые движения вокруг клитора. Это такое удовольствие, я уже не стону, а кричу.
Он двигается в мою руку, помогая мне.
Боже…
— Смотри на меня, — требует, — кончай, — говорит и давит на горошину клитора. И всё. Это последнее его движение, я взрываюсь на тысячи маленьких кусочков. Каждая клеточку моего тела улетает в космос. Меня тресет, голова кружится и я чувствую в руке что то горячее. Артём рычит и изливается мне на живот. Падает на меня. Мы еле дышем.
