Лёг я в шесть утра, а встал в одиннадцать. Разумеется, не выспавшийся. Но у меня имелось на такие случаи отличное средство, изготовленное по собственному рецепту. Накапав густой синей жидкости в стакан с водой, я тщательно размешал её и выпил в три глотка. Не прошло и четверти часа, как организм взбодрился, а разбитость как рукой сняло. Так что к приезду Мартина Уэллса я был готов.

Интересно, какое дело заставило его отправиться в столицу на поезде. Явно не тоска по старому приятелю. Друзьями мы никогда не были, но ладили неплохо. Меня только всегда смущало чувство, что Мартина во мне, прежде всего, привлекает титул моего отца. Впрочем, он никогда прямо не восхищался аристократами. Думаю, потому что сам к ним не относился. Мартин вообще был большим оригиналом, полным противоречий. Например, он считал себя либералом, что не мешало ему употреблять на завтрак шампанское. Он ужасно стеснялся, что его отец сделал состояние на сети пабов, одной из самых известных на острове. И планировал распространить её в многочисленные имперские колонии — Америку, Новую Зеландию, Индию, Афганистан, Египет, Канаду, Африку и Австралию. Уверен, он бы и на Китай глаз положил, если бы лет сто назад тамошние британские колонии не были потеряны в ходе образования Паназиатской Империи под эгидой микадо.

В разговорах Мартин всегда старался обходить тему источника благосостояния своей семьи. Если же кто-нибудь заводил об этом речь, он смущённо хихикал и делал вид, что выше этого.

Последний год в старших классах он исповедовал «нигилизм», хотя течение это давно устарело. Лет двести назад. Но для Мартина оно стало вроде откровения. «Как я прочитал, что не надо признавать авторитеты, так словно пелена с глаз упала!» — любил он вспоминать.

Вот такой товарищ ехал ко мне. Я наполнил кружку тёмным пивом, снял шумовкой пену и стал ждать, ковыряя заказанный в ресторане на углу завтрак. Яичница-глазунья (а другую в Британии и не признавали), тосты с клубничным джемом и жареные сосиски отлично шли с пивком.

Мартин явился точно в назначенный час. Считал это хорошим тоном, признаком аристократии. К которой очень хотел бы принадлежать хотя бы по признакам, если не по рождению.

Джоана встретила и провела гостя в мой кабинет. Я поднялся ему навстречу. Мартин бросился ко мне, расплывшись в счастливой улыбке и протянув руку. Я надеялся, что этим и обойдётся, но пришлось обниматься.

Роста Мартин был небольшого, телосложения плотного, а носил серый двубортный костюм, синий галстук в тонкую полоску и коричневые ботинки. Шляпу с широкой блестящей лентой держал в руке. Когда сел в кресло, положил её на журнальный столик, сверкнув золотым перстнем на левом мизинце.

— Ну, как ты?! — спросил Мартин, с восторгом глядя на меня. — Дела идут? Ты теперь знаменитость! Я всем рассказываю, что мы с тобой вместе учились.

— Я тебя умоляю! Пара удачных день, а остальное раструбили телевидение и газеты. Ты же знаешь, как это бывает.

Мартин яростно закивал, словно фарфоровый китайский болванчик. Я даже испугался, что у него голова отвалится. Но шея у Мартина была крепкая и, слава Богу, выдержала.

— Знаю, знаю! Как не знать?! Но ты ведь действительно победил тех демонов? Это всё правда?

Я развёл руками.

— Что было, то было. Отрицать не стану. Ты из-за того приехал?

Мартин улыбнулся.

— Как всегда, проницателен! От тебя, Кристофер, ничего не утаишь! Да я и не собирался. В общем, раз всё правда, и у тебя самое настоящее агентство, то у меня есть для тебя дело! — Мартин произнёс это так торжественно, словно рассчитывал меня обрадовать.

— Неужели? — кисло спросил я. — И какое?

— По твоей специальности, само собой! Надо расследовать одну смерть. Я подозреваю, что дело нечисто.

— А что думает об этом полиция?