штуками грудь у женщин становится особенно чувствительной.

— Котенок, выбирай.

— П-пальцы… — тихо выдыхает, уткнувшись носом мне в шею, чтобы разъединить наши взгляды.

Ну что ж, дама желает пальцы.

Сдергиваю с Аси трусы, которые уже точно успели тать лишними, подхватываю под коленом одну ногу и раскрываю ее для своих любопытных глаз.

На самом деле мне просто в кайф смотреть на нее. Она вся такая аккуратная и гладенькая. Идеальная маленькая розовая киска.

— Не вздумай пытаться сжать бедра, — скольжу пальцами по складочкам, подношу их к искусанным губам малышки. — Оближи.

Сначала Офелия осторожно пробует себя языком. Я не выдерживаю и вталкиваю на две фаланги пальцы в ее влажный рот. Представляю, как на этом же месте будет смотреться мой член.

Охуительно он будет смотреться, сто процентов.

Оставляю влажные поцелуи на груди и снова прикасаюсь к горячей сердцевине между раскинутых стройных ног.

Ася пытается воспротивиться, когда я надавливаю на узкий вход, но что может сделать маленькая хрупкая зайчишка против меня?

— Не зажимайся так. Мне надо тебя хоть немного разработать, чтобы не так больно было принимать член. Ась, мы в любом случае дойдем до конца.

Отстраняюсь ненадолго, чтобы стянуть с себя штаны, и вновь накрываю дрожащее тельце собой. Усиливаю нажим внизу, и Офелия впускает один мой палец. Один, блядь. И уже морщится, будто я в нее кувалду загнал.

— Ась, малыш, все не так страшно, — стараюсь успокоить ее, губами веду от виска к скуле и слегка прикусываю острый угол. — Я постараюсь аккуратно. Ты боишься из-за собственных предубеждений. Все нормально будет. Потом заживет, и сама втянешься.

Глажу ее чувствительную плоть, толкаю палец чуть глубже. Оставляю на шее влажные следы, обхватываю грудь ладонью, сжимая легко.

— У меня нет цели тебе навредить.

— Больно будет… — всхлипывает, удивленно распахивая глаза, когда я скатываюсь с постели и иду к комоду.

Не хотел же пугать сразу, но без дополнительной стимуляции тут, видимо, никак. Быстро распаковываю одну интересную штуку, прячу ее в кулаке и возвращаюсь к еще более перепуганной Асе.

— Что там? — взбудоражено закусывает губу, опять пытается упорхнуть от меня.

— Моя группа поддержки, блин. Закрой глаза, Асеныш, это тебе точно понравится.

Вновь устроившись между ее ног, которые мне же и приходится раздвинуть, вернув в исходное положение, выставляю на игрушке самую минимальную вибрацию и прижимаю ее к клитору.

Офелия дергается, приподнимается на локтях. Смотрит на мою руку, но с такого угла она ничего не увидит.

— Приятно? — усмехнувшись, еще раз нажимаю на кнопку, переключая на второй режим.

— Д-да…да… Боже!.. — Ася судорожно глотает кислород, тянется рукой к моей. Любопытная малышка не понимает, что у нее там такое жужжит.

— Откинься и не забывай дышать, — перехватываю «пулю» поудобнее и потираю одним концом маленький бугорок. — Много времени не потребуется.

Готов спорить, игрушками Ася никогда не баловалась. Пальцы ночью под одеялом с горящими щеками — ее максимум. Поэтому она так и реагирует на мягкие вибрации. Подбрасывает бедра вверх, сама трется о гладкую силиконовую форму. Стонет.

Наконец-то она стонет. Не тихо попискивает, а радует меня отзывчивостью.

Оргазм не заставляет себя долго ждать. Малышку выкручивает от неизведанных ранее ощущений, пальчики вцепляются в простыню с такой силой, что белеют костяшки. Ася не умеет имитировать и не пытается сейчас это делать — она как на ладони, невероятно горячая и улетевшая за край выстроенных в глупенькой головке границ.

Офелия широко распахивает глаза, когда я накрываю ее собой. Входить не спешу, целую только, продолжая трогать пальцами набухшую плоть.

Грудь Аси поднимается и опадает в такт ее дыханию. Ладошки по-прежнему сжимают простыню, на ее открытой шее прямо под моим взглядом пульсирует венка.

— Ты очень горячая, малышка, — прикусываю нижнюю губу, оттягиваю вниз собственные трусы.

Я ловлю ее руку и притягиваю прямо к готовому разорваться члену. Щеки Аси заливает густой румянец, глаза становятся еще больше, хотя куда уж.

— Потрогай, сладкая. Смелее.

Сцепив зубы, позволяю Асе себя исследовать. Терплю слишком неловкие и медленные касания, ладонью сжимаю округлое бедро, перехожу к заднице.

Разные у меня любовницы были. С абсолютно противоположными формами, интимными стрижками. Но Асино тело сейчас кажется идеалом.

Тонкие пальчики сжимаются на члене, неспешно двигаются вверх и вниз. Припадаю к ее сочной груди, цепляю зубами маленькие твердые соски.

Мне нравилось, как она стонала, и я хочу еще раз услышать эти звуки.

В светлых глазах играет страх, кожа покрывается испариной. Аська ужасно мокрая между ног после оргазма, и я уверен, что все у нас пройдет нормально, но пропихнуть эту мысль в ее голову у меня никак не выходит.

Она все еще видит во мне монстра с огромной дубиной между ног, которая разорвет ее на две части. Лестно, конечно, но никто еще от моего члена не умирал.

Ася стонет стыдливо, когда я возвращаюсь пальцами к ее розовым складочкам. Раздвигаю их и примеряюсь членом. Покрываю головку обильной влагой и примеряюсь первым толчком. Пока еще поверхностным.

Совесть бурлит где-то на задворках, в башку лезут Аськины слова про одного единственного после свадьбы. Глупости все это. Секс хорош, когда оба хотят друг друга.

Я вне всяких сомнений хочу покрыть Офелию спермой с головы до ног. Как представлю ее милое личико с моими следами… Малышке тоже все нравится. Вон как глаза закатывает, стоит помучить ее хрупкую шейку губами и потеребить мармеладные соски.

— Ноги держи открытыми, — обхватываю член кулаком и направляю точно в нужное отверстие.

— Может, не надо?.. — пищит это чудо, опять ерзая своей попкой по матрасу.

— Далеко собралась? — порыкиваю Асе на ухо, удерживая одной рукой ее на месте. — Насколько мне отсюда видно, вся твоя припухшая миленькая киска покрыта влагой. Ты уже готова, малыш. Сильно больно не будет.

— Страшно, — давит ладонями мне на плечи.

— Мне тоже. Пиздец как боюсь, что ты мне член пережмешь, и застрянем так.

— Что?.. Боже, нет! Егор!..

А все, поздно. Больше визгов было, чем реального результата. Я внутри, а Офелия даже не плачет.

Замерла вся, пошевелиться боится. Дышит часто, ротик свой греховный открывает, когда еще глубже проскальзываю. Дырочка принимает меня как родного.

Тугая она, охуеть просто.

Обнимает мой член напряженными мышцами, животик втянула.

— Ну? Не умерла еще? — провожу языком по ключицам, дую туда же.

— Н-немного больно, но…приятно, —