Шрифт:
Закладка:
– Мы, мы… – усмехнулся Климов.
Однако оказалось, что такой истории они с Сашей еще не слышали.
Когда-то давным-давно некие партийные чины этого города заинтересовались оккультизмом. И им потребовалось умертвить шестьсот шестьдесят шесть детей («Куда ж без этого», – кивал Климов). И жертвы должны были пойти на этот шаг добровольно. Инженер собрал аркадный автомат – абсолютно черный, с черными кнопками («И черными проводами и платами», – кивнул Климов, а Саша строго на него зыркнула). Автомат запускался, на экране загоралась надпись: «Готов пожертвовать собой во имя человечества?» И советские подростки, воспитанные на героических историях и мечтах о подвигах, конечно, нажимали «Да». Начиналась игра, очень сложная, увлекательная. Но победить в ней было невозможно и бросить играть тоже. А проигравшего убивало ударом пропущенного через панель управления тока. Партийцы загубили шестьсот шестьдесят пять подростков. А потом в ДК случился пожар, заговорщики погибли, автомат пропал.
– История шикарная, – восторженно говорила Саша, – в ней есть все, что нужно для страшилки. И сатанисты, и заговор, и злые чиновники – воплощение недоверия к властям, и исчезающие дети, и загадка – пропажа автомата.
– Моя любимая вариация, – отвечал Климов, – когда от лица свидетеля. Помнишь: «Мы с другом приехали во Дворец культуры, друг сыграл, его убило, на экране загорелось шестьсот шестьдесят пять, и я задумался…» Серьезно, он задумался! Странно, кстати, что я в детстве не слышал такую страшилку. Явно новодел.
– Я тоже не слышала. И в Интернете не нашла. Наверное, это какое-то локальное творчество. Тем интереснее! Твой тусовочный зуб еще потерпит? Работаем?
– Тусовоч… А, да, конечно, потерпит.
– Ну и отлично, вообще я уже привыкла к тому, как ты шепелявишь и по-дурацки выглядишь. Это правда довольно мило.
В дверь отчаянно колотили. Сашу выбросило из мутного сна – снились пожирающие людей аркады и сочащиеся кровью приставки, – и она ошарашенно села на кровати. Потом, как была, растрепанная, с голой грудью и в пижамных штанах бросилась в коридор. «Затопила! Соседей затопила!» – трепыхалась пугливая мысль.
За дверью стоял Климов:
– Ты чего не отвечаешь, трубку не берешь? – заорал он. – Надевайте свое оверсайз-пальто, агент Александра, выезжаем расследова… Ой, блин!
Климов, казалось, сперва и не понял, что Саша стоит перед ним полуголая, потом до него дошло, и он зажмурился.
– Не смотрю!
– Климов! – заорала Саша. – Я подумала, что пожар, теракт какой-нибудь или еще хуже – соседей затопила. Там такой лютый дед живет. Ты не мог позвонить? – негодовала она, натягивая майку.
– Да я звонил, писал еще, блин, со вчерашнего вечера, – оправдывался Климов.
– Елки, да, – Саша взяла мобильник, – на беззвучном, а я что-то затупила. Ладно, рассказывай, чего там за расследование?
Оказалось, что Климов еще вчера опубликовал в блоге просьбу помочь с легендой про черный автомат. И помимо кучи шуток неожиданно получил адрес. Отправитель утверждал, что именно там, в ветхой брежневке, хранится сатанинская аркада. Хозяин – создавший автомат инженер – будет рад ее показать. Идти надо завтра – то есть уже сегодня – утром.
– Ого. И ты поверил? – Саша металась по квартире, чистила зубы, пыталась привести в порядок копну волос и на ходу мастерила бутерброд.
– Нет, конечно. – Климов засмеялся. – Но какое же это, блин, охренительное продолжение истории: послание от незнакомца, загадочный адрес. Идти надо обязательно.
– А вдруг там расчленитель какой-нибудь? – Саша уже обувалась.
– В обычной халупе на Ломоносова? В этом доме «Пятерочка» и детский сад, старушки небось на лавочках сидят, откуда там расчленитель.
Старушки у подъезда не сидели, но где-то неподалеку шумели и галдели дети. На козырьке над входом росла трава. Одно из окон почему-то было заложено кирпичами. «Наверное, сдали под склад», – подумала Саша.
На этаже оказалось чисто, хотя и пахло кошками и вареным луком. Дверь открыл немолодой мужчина – Саша его сперва не узнала, но, когда тот отступил в глубину коридора и попал под свет лампочки, вспомнила. Это был неопрятный лектор с фестиваля – тот, что рассказывал про клинописные знаки и посоветовал тему статьи.
Вид с порога открывался удручающий: пожелтевшие двери с обломанными пластиковыми ручками, покосившийся шкаф, рваный палас. Стены со вспучившимися обоями были облеплены фотографиями улыбающегося мальчика.
Саша почувствовала себя неловко: они приперлись с какими-то глупостями к человеку, которому явно нелегко живется. Приключение перестало казаться веселым; картинка с женщиной, читающей вслух дочери статью, поблекла.
– Меня, так сказать, зовут Петром. А вы, дайте угадаю, из-за аркады?
– Офигеть! – Климов ошалело уставился на Петра. – Автомат существует?
Петр улыбнулся.
– Господи, нет, конечно. Это же городская легенда. Вообще, я и вправду работал инженером на радиотехническом заводе. Мощное было производство, прямо у нас собирали аркады «Морской бой» и «Звездный рыцарь»… Ох, чего это я, вы проходите, а я чай поставлю. Пол холодный, тапочки вон там стоят… А это сынок мой, сейчас бы был вашим ровесником. Уже двадцать лет как умер.
– Простите, нам так жаль… – Саша рассматривала фотографию, на которой Петр играл в приставку с сыном: нелепые свитера, смешные прически, очень друг на друга похожи. Саша вспомнила, как точно так же играла с мамой, и на грудь тотчас словно лег тяжелый камень.
Петр нацепил огромные очки с толстенными, как бутылочные донышки, стеклами – глаза его сразу сделались комично большими – присмотрелся и всплеснул руками:
– Ох, вы же журналисты с фестиваля? Простите, без очков все расплывается, не признал. Взялись все-таки за статью, да?
– Да, спасибо за идею. Мы вас обязательно упомянем. И как вдохновителя, и как, если не возражаете, одного из героев легенды…
– Да-да. Вы проходите пока, а я все-таки чаю, так сказать…
Саша разулась – Петр скользнул по ней взглядом, потом чуть пожевал губами, в глазах его на мгновение отразилось удивление, будто он не ожидал, что девушка и без каблуков останется столь же высокой. Саша улыбнулась – она к такому уже давно привыкла.
Саша и Климов двинулись прямо по коридору, прошли мимо запертой двери, ведущей, очевидно, в маленькую спальню, и попали в комнату побольше. Там они обнаружили телевизор с выпуклым кинескопом, мебельную стенку, потрепанный диван, журнальный столик в пятнах, два неудобных кресла.
– Боже, мы как будто во времени перенеслись. Я таких бабушатников уже лет десять не видел, – покачал головой Климов.
– Как ты сказал? Бабушатников?
– Ну запущенных советских квартир: горка, серванты, старинный телик… А, пардон, вот почему такой. Мужик шарит, на жэкашке-то нормально не погоняешь, – Климов указал на стоявшую возле комода приставку.
– О, Nintendo 64, – удивилась Саша. –
