— Охре… Шикарно пахнет! — оповещает Юра, вернувшись с работы. Но я не реагирую. — На тебя принтер напал?

— Что? — едва поднимаю голову.

— Ты вся в окружении бумаг. На тебе лица нет. Что уже случилось?

Я лишь киваю на копии. Нет сил говорить. Горло сжимает спазмами, кажется, что я в любой момент разревусь.

На бумагах — вся моя жизнь. Основная её часть.

Расписанная небрежным почерком на бегу.

Собранная для пользования Саввой.

Все разговоры, шутки, рабочие секретики — теперь они больше не мои. Достояние человека, которого я ненавижу.

Нельзя так.

Нельзя!

Я запрещаю со мной так обращаться!

Выкинуть меня на свалку истории за ненадобностью.

А после копаться в каждом закоулке моей души.

— Маш…

Юра зовёт, растерянно читает документы, после смотрит на меня. Я качаю головой. Всё в порядке. Почти.

Усаживается на пол рядом со мной, облокачиваясь на диван. Я чуть отодвигаюсь, давая больше места.

— Это звиздец. Почему ты мне сразу не позвонила? — хмурится. — Тебе нужно было сказать.

— А толк? Ты бы поехал и лично сжёг эти анкеты? Всё уже сделано. И я достаточно тебя нагрузила своими проблемами.

— И что? Проси. Ты моя жена.

Юра произносит это так, будто взаправду. Смотрит ободряюще, чуть улыбается.

Выдавливаю ответную улыбку, похожую на оскал.

Это наша «семейная» шутка.

Мне нужен новый договор — ты ведь моя жена.

Решишь выйти замуж снова, хоть сообщи — как моя жена.

Юр, подпиши разрешение — будь хорошим мужем.

— Я тебе должен, — ошарашивает. — Помнишь, как ты меня к деду погнала. Двести раз выслушала речь, а после сказала, что устала.

— Я правда устала.

— И чуть ли не силой заставила пойти и разобраться со всем. Тот разговор знатно облегчил мне жизнь. Так что — будем разгребать. И буду помогать.

— Как хороший муж?

Мы оба смеёмся. Я — немного натянуто. Но всё равно легче. Хотя бы от того, что рядом кто-то есть.

И я в этой борьбе не одна.

— Это вообще законно? — Юра сминает бумажку. — Мы ведь это можем использовать против Дубинина. Прижать его каким-то иском, чтобы отвалил. Разве нет?

— Ну, — я дёргаю плечом. — Криминала тут нет. Люди сами написали то, что я им рассказывала. Не тайна, не конфиденциально. Просто сплетни. Рассказы. Скажем так, отзывы обо мне.

Это признавать неприятно. Но в законодательство не прописывали варианты того, что бывший муж начнёт копаться в личном.

Всё сделано легко и правильно. Не к чему докопаться.

Я, конечно, ещё проверю несколько вариантов. Но… Лишняя трата времени.

— То есть я могу пойти и собрать инфу на любого? — Юра усмехается. — Класс. Могу взять за шаблон? — зло сминает листок в шарик. — Тупо.

— По факту — да, можешь. Если не используешь это для клеветы или порчи репутации. Если не продаёшь эти данные. К примеру, это как если бы я тебе рассказала о бывшем-мудаке. Незаконно разве?

— Но твой генеральный ведь отдаст это Дубинину.

— А ты докажешь? И я нет.

Я отмахиваюсь. У меня нет желания возиться в этом болоте, чтобы хоть как-то ударить по Савве в ответ.

Произошло и произошло. Уже не изменить.

Лучше придумать, что делать дальше.

Двухлетний сын — самый опасный пункт. Остальное — так, пустяки. Переживу то, что Сава знает о моём любимом сериале.

Два года.

Как мне это перекрыть?

Самой подать информацию? У ЗАГСа, получив документ о разводе, встретила Юру? Сразу переспала?

И родила раньше срока.

Тогда циферки сойдутся.

Но как это Дубинину преподнести?

Хэй, мудачелло, давай обсудим личное?

Совсем неподозрительно.

— Эй, малой, — Юра со смехом перехватывает Кирюшу, который пытается забраться на стул. — Аккуратно, не грохнись.

— Боже, прости, — подскакиваю. Отвлеклась. — Иди сюда, милый.

Сын радостно сбегает ко мне. Прижимается довольно.

Кирюша может пойти к кому-то на руки, но вскоре просится ко мне. И сейчас пользуется тем, что я снова уделяю ему внимание.

— Будем кушать? — спрашиваю у сына, переключаясь. — Да?

— А мне такой вопрос полагается? — подкалывает Юра, направляясь на кухню. — Я говорил, запах потрясающий.

— Ты так говоришь, словно никто тут не готовил.

— Вроде как и нет. Я в основном на ресторанной еде сижу.

— У тебя же есть домработница. Она не готовит?

— Пыталась пару раз. Но там еда часто выбрасывалась. Или мне было лень разогревать. В общем, ты можешь в любой момент оккупировать мою кухню. Только за.

— Ах, вот зачем ты на мне женился! Кухаркой хотел сделать.

— Именно. Два года — и всё удалось.

Я посмеиваюсь, опускаю сына на пол. Тот сам с важным видом забирает у меня пачку сока. Сосредоточенно несёт к столу.

Пока Юра моет руки, я раскладываю лазанью по тарелкам. Помогаю Кирюше налить себе сок.

— Сам! — спорит.

А я делаю вид, что поддаюсь.

Иногда моё солнце невозможно переспорить.

Параллельно мы с Юрой обсуждаем разные вещи. Мужчина пытается вернуть разговор к Дубинину, но я не хочу.

У меня семейное время.

Никаких мудаков.

— А твои дела как? — усаживаюсь за стол. — Чем ты таким занялся, что переехать надо?

— Кибербезопасность, — усмехается, а я закатываю глаза. — Разработка обеспечения для государства.

— Ты и так этим занимаешься, нет?

— Спецзаказ для спецотряда. Полная конфиденциальность и всё такое. Параноики, отдалённой работы не допускают.

— О. Это звучит невероятно серьёзно! Ты молодец.

Юра с удовольствием делится рассказами. Не конкретными деталями, просто сам принцип.

Я слушаю, но ничегошеньки не понимаю. Цифры, штучки программистов — это не для меня.

Мой максимум — зависший ноутбук перезагрузить.

Но видно, что для Юры это очень важно.

Слово за слово, и я рассказываю мужчине о поиске новой работы. Без задней мысли, просто делюсь произошедшим за день.

А мужчина цепляется за это.

— Почему тебе не создать свою фирму? — Юра хмурится. — Ясное дело, что тут у тебя нет связей. А там? Куча людей, которым с тобой понравилось работать.

— Ну, не куча…

Я работаю в консалтинговой фирме. Со многими специалистами. Некоторые обращаются именно из-за этой особенности.

И юрист, и бухгалтер, и кадровик. Всё оформили, себе в штат нанимать не нужно.

Но ведь это гениально! Если я смогу открыть частную практику, то мне не нужно ни за что беспокоиться.

И уж Дубинин никак ко мне не пролезет.

— Ты — гений, — оповещаю, наклоняясь к Юре. Оставляю поцелуй на колючей щеке. — Спасибо! Я… Ох. Спасибо.

Я резко отстраняюсь, понимая, что сделала. Поцелуй в щеку — пшик. Нет у меня пуританских замашек.

Но я не люблю, когда в моё личное пространство врываются. И сама стараюсь этого не делать.

— Мам! — Кирюша хнычет. —