Шрифт:
Закладка:
«Что же теперь делать? — думал он с ужасом и отвращением. — Никогда в жизни он ещё так глупо не влипал».
Настя не заметила сама, как сдвинулась с простыни и теперь сидела на песке, смотрела на его метания, прижав руки к животу.
Наконец Олег остановился перед ней и спросил:
— Какой у тебя срок?
— Скоро двенадцать недель, — прошептала она испуганно. И сама удивилась тому, как быстро пролетело время.
— Идиотка! — Он схватил её за плечи и тряхнул. — Почему ты раньше не сказала?!
— Я… я хотела выбрать момент. Олег! Олеженька! — слёзы полились из её глаз.
— Довыбиралась! — процедил он сквозь зубы, достал сотовый и стал звонить кому-то по телефону.
Сердце её ёкнуло.
— А разве мы не поженимся? — беспомощно пролепетала Настя. Лицо её ещё больше побледнело, губы дрожали, казалось, она сейчас потеряет сознание.
Он отошёл в сторону и продолжил разговор с нужным ему собеседником. Через несколько минут Олег отключил связь.
«Как ей вообще могло прийти в голову, что речь могла зайти о женитьбе? — думал он, стараясь не смотреть на Настю. — Разве он чего-то ей обещал?»
«Ах, да, она же девственницей была, — наливались его мысли сарказмом. — Сама виновата. Могла бы и предупредить!»
— Олеженька… — жалобно прошептала Настя.
Он не ответил. Не объяснять же ей, что он не может позволить себе такой роскоши, как женитьба на дочке какого-то там инженера. Голытьба! Конечно, она расписывала, что папа у неё умный, красивый, благородный. Вообще чуть ли не семи пядей во лбу мужик. И рабочие его любят, и начальство уважает. И зовут его Артуром!
«Родители, небось, были, как мои, полоумные филологи! Хранители прекрасного! Никому от этого ни жарко, ни холодно. Если он такой умный, то почему до сих пор сидит в простых инженерах? А не стал владельцем хотя бы небольшой нефтяной скважины, сети колбасных магазинов или банка, как отец Риты?»
Приготовления к их свадьбе шли полным ходом. Хотя Рита ничего об этом не знала, отец готовил дочери сюрприз, к которому, неизвестно, как она отнесётся. Рита любит сама во всём участвовать. Но Олег благоразумно занял сторону тестя. Приглашения гостям вот-вот разошлют. Лучший номер в отеле на престижном курорте Средиземноморья забронирован.
«Рита, конечно, не красавица и Туське в подмётки не годится, но деньги её отца помогут подняться», — думал Олег, глядя на заливающуюся слезами Настю.
— Тебе нужно сделать аборт, — сказал он, едва сдерживая распиравшую его ярость.
Она почувствовала себя незащищённой, но всё-таки попыталась слабо протестовать:
— Нет, Олег, я не хочу! — она поднялась с песка и теперь стояла перед ним бледная, как полотно.
— Тебя никто не спрашивает! — рявкнул он.
— Я боюсь! — она протянула к нему руки.
И он принял их, даже тихонько пожал.
— Боли ты не почувствуешь, — постарался произнести как можно мягче. — Ты проспишь всю процедуру.
— Процедуру? — спросила она недоумённо.
— Ну, то время, за которое тебя избавят от этого, — он кивнул на её живот.
Она отшатнулась:
— Но ребёночек, наш ребёночек, он живой! — её лицо исказила боль.
«Так, уговаривать её бесполезно, — подумал он зло, теряя терпение. — Надо встряхнуть, испугать, как следует».
— Если ты его оставишь, — осведомился он со снисходительной насмешкой, — то повезёшь к своим нищим родителям?
Она молчала, до крови кусая губы. Её мечта о неземной любви разбилась на такие мелкие осколки, что их не то, что склеить, даже собрать невозможно.
Она ошиблась, Олег не любит её, он не рад их ребёнку, и она теперь одна, совсем одна! Никто не поможет ей! Она не может вернуться домой беременной, не может привезти родителям своего малыша. Им и так нелегко, они вырастили её, растят Ваську.
— Как я понял, — тем временем, угадав её мысли, продолжил мужчина её разбившейся мечты, — у них ещё свой ребёнок маленький. Ты можешь смело забыть об институте и обо всём остальном.
— Олег! Олеженька!
— Ладно, успокойся, всё поправимо. Я обо всём уже договорился. От тебя требуется лишь быть послушной.
Настя тихо всхлипнула, он привлёк её к себе, поцеловал в мягкие губы и почувствовал, как его охватывает нестерпимое вожделение.
Всё произошло быстро и прямо на песке. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки. Лежала, как неживая, и смотрела куда-то высоко в небо, где невесть откуда взявшиеся тучи заволакивали солнце.
— Кажется, гроза собирается, — пробормотал он и бросил ей одежду — Одевайся, надо успеть до дождя.
Настю знобило, уже было прохладно. Она покорно оделась, не проронив ни слова, села в машину и позволила отвести себя домой. Он сунул ей в руки сумку и сказал:
— Извини, сегодня не могу остаться у тебя.
Настя услышала, как за её спиной непривычно холодно клацнула закрывшаяся калитка. Раздался звук отъезжающей машины.
«Уехал», — промелькнуло в её голове. Раздался громкий грохот грома. Будто невидимый миру великан изо всех сил тряс потемневшее от гнева небо. Молнии пролетали одна за другой, как оперённые стрелы и вонзались в землю где-то неподалёку. И тут полил дождь, который почти мгновенно перешёл в ливень такой силы, что на расстоянии двух метров уже ничего не было видно.
Пока Настя дошла до крыльца дома, вся промокла. Но ей и это было всё равно… После отречения от неё Олега Насте был не мил весь белый свет. Она вспомнила слова Олега, обронённые им как-то вскользь: «Тебе ещё вообще рано думать о замужестве!» Тогда она не придала его словам значения, лишь похихикала смущённо. Настя снова зашилась слезами.
За окном по-прежнему бушевала гроза. Сильный ветер гнул деревья и бился с размаху об окна, деревянные рамы, хоть и кряхтели, но выдерживали его напор и не пускали непогоду в дом. Берегли хозяйское добро…
Гроза прекратилась так же неожиданно, как началась. Настя, подволакивая ноги, как глубокая старушка, подошла к окну и распахнула его. Несколько дождевых капель упали ей на лицо и подоконник. Повеяло свежестью, в саду тихо шуршали начинающие желтеть деревья, точно рассказывали друг другу, какого натерпелись страху. Где-то совсем рядом затрещал сверчок. Настя вернулась к постели и легла прямо поверх одеяла.
Проснулась она рано утром от телефонного звонка, схватила трубку. Это звонил Олег.
— Как ты там, Туся? — спросил он, как показалось, виноватым голосом. И в её сердце шевельнулась надежда. Но едва он заговорил, надежда угасла. — Выходи сейчас к калитке, я отвезу тебя в больницу.
На улице она увидела недалеко его
