Шрифт:
Закладка:
А в следующую секунду к их дому на полной скорости подкатил паромобиль Охранного отделения. Венедикт подумал было, что жандармы получили подкрепление, но через мгновение уже понял, что ошибся: машина неслась так, словно за рулём её находился безумец. Разделявшие такое мнение сатрапы бросились в разные стороны с воплями о похищении государевого имущества. Словом, видимо, это был один из тех паромобилей, на которых прибыли незваные гости, и которые дожидались их неподалёку. Исторгая клубы пара и дыма от работающего на максимуме котла, он сделал пару оборотов мимо дома, разогрелся окончательно, а затем врезался со всей дури в фонарный столб.
Светящийся шар на верхушке столба отключился, а сам столб повалился, словно срубленное дерево, на горящий дом.
«Да он просто гений! — подумалось Венедикту. — Может, в царской крови в самом деле особая мудрость?!»
Упав на дом, столб образовал нечто вроде наклонной горки. Верхняя его часть почти доходила до крыши. Тот аршин, который отделял их, помехой для Веры Николаевны не оказался: она смело прыгнула на столб и изящно, по-дамски, бочком, не позволив задраться ни верхней, ни нижней юбкам, скатилась на землю. Второго жандарма она застрелила, спускаясь. Третий получил свою пулю, едва ботинки Веры Николаевны коснулись земли.
Из машины выскочил «Коржов».
— Это точно ваша тётка?! — растерянно проговорил он, провожая глазами в ужасе разбегающихся погорельцев. — Что она...
Венедикт его не слушал.
— Вера Николаевна, друг сердечный! — просился он навстречу своей соратнице. — Слава богу, вы живы! Где Роза?
— Погибла, — ответила та, подтвердив его худшие опасения. — Кто с вами?
— Это Михаил. Тот самый! — гордый своим достижением, выдохнул Венедикт.
— Прекрасно. Пойдёте со мной, Михаил.
— Да зачем вы в людей-то стреляете?!.. — промямлил растерянно царь.
— Венедикт, нам надо разделиться, — сказала Вера Николаевна, не обращая внимания на бормотание «Коржова». — Скрывайтесь и ждите сигнала. Я выйду на вас. Михаил! Раз вы умеете управлять паромобилем, садитесь обратно за руль и езжайте, куда я скажу вам.
— Вот уж нет! — ответил Михаил. — Хватит с меня приключений. Довольно! Лучше я куда глаза глядят...
— Ваши глаза будут глядеть теперь только в тюрьму. Вы только что при свидетелях похитили жандармский паромобиль и спасли особу, которая застрелила троих жандармов.
— А до этого похитили их велодирижабль.
— Вам и десять минут не пробыть на свободе. Вас ищут уже.
— Вы теперь нелегальный.
— Да знать не желаю! — Разнылся «Коржов». — Оправдают меня! Невиновных в тюрьму не сажают.
— А вот и ошибаетесь. Хотя вот вам последний аргумент. — И Вера Николаевна наставила на Михаила свой пистолет. — Там ещё остались пули. И вы видели. Я не боюсь и не промахнусь.
— Если ваша цель убить меня, зачем тогда...
— Нет. Вы нужны нам живой. Но если станете упираться или попробуете сбежать, мне придётся прострелить вам одну или обе ноги. Я всё равно доставлю вас, куда нам нужно. Но думаю, нам обоим будет удобнее, если вы будете всё-таки передвигаться самостоятельно.
Михаил провёл глазами линию от дула пистолета до свой левой ноги и грустно произнёс:
— А ведь я спас вас только что...
— Премного благодарна вам за это. Теперь время спасти родину. В машину!
«Коржов» снова сел за руль паромобиля. Вера Николаевна поместилась на заднем сидении, не опуская оружия.
Венедикт, проводив их глазами, скользнул в подворотню.
Глава 14, В которой Варя проявляет чудеса красноречия, но не знает, что и думать.
Вечером Варя опять приехала к Александровской больнице для бедных, но Миши там не застала. Не было и его ни через четверть, ни через полчаса, ни через час.
И надо же было ему пропасть именно в тот день, когда к матери впервые стали пускать!
Варя сказалась дочерью Ольги Саввишны и вошла в палату. Будущая свекровь лежала бледная, отощавшая, как будто постаревшая не на пять дней, а на пять лет. При виде Вари она расплакалась, пояснив, что уже не надеялась, что они ещё встретятся на этом свете.
— И ну и зря, ну и зря, Ольга Саввишна! А я вам говорила, что поправитесь! К Рождеству уже плясать будете!
— Прям уж!
— Так и будет, вот увидите! Вы, главное, теперь уж отдыхайте, ни про что не беспокойтесь, выздоравливайте!
— А Миша где? — тотчас задала та, которой не велели беспокоиться, самый беспокоящий Варю вопрос.
— Да на стройке задержали! Представляете? К выставке не успевают. Вот и заставляют их работать день и ночь!.. Вы не волнуйтесь! Он уж завтра-то тут будет обязательно!
— Ты ему рассказала?.. — спросила Ольга Саввишна.
Она не договорила, но обе вполне понимали, о чем идёт речь. Варя и ждала этого вопроса, и отчаянно надеялась, что его не прозвучит. Что вся эта белиберда с царским происхождением окажется бредом повреждённого взрывом разума, дурным сном, галлюцинацией; что Ольга Саввишна даже не вспомнит о том, что сказала, решив, что пришло ее время. Не вышло... Что ж, подумала Варя, раз так, даже лучше, что Миша не с нами.
— Не сказала, Ольга Саввишна. Простите уж... Вы, небось, и сами знаете, что дело это нелёгкое — огорошить человека такой новостью. Я едва сама-то осознала. А уж Мише... Если честно, боюсь я...
— Боишься? Но чего, Варь?
— Что жениться не захочет. Вдруг решит, раз он царского рода, то и невеста ему тоже царственная нужна? Свысока начнёт смотреть вдруг... да работать не захочет...
— Скажешь тоже! Мой Мишенька, он не такой!
— Дай Бог, чтоб не такой был, Ольга Саввишна! Да только мы ж не знаем! Прежде ж не было такого, чтоб узнал, что он царевич! А вдруг гневаться будет на вас? А вдруг скажет: «Вы, чёрная кость, для чего вы меня подобрали? Остался бы где был, нашли бы его царские слуги, воспитывался бы у дядюшки своего Сергея, да и хлопот не знал бы»?
Ольга Саввишна помрачнела и не ответила. А Варя продолжала:
— Сами подумайте: на что ему знать? Если и промолчит, если и не разгневается на вас, так будет всю
