предъявляет никаких подозрений. Пока, по крайней мере, – уставившись в мои глаза, с прозрачным намёком возразила придирчивая следовательница. – И да, сам по себе этот, как ты его назвал, мутный ролик малоинформативен. Если не считать того, что он ясно показывает, что кто-то специально проделал что-то с дверью, а точнее замком на двери контрольно-пропускного пункта, внутри которого на тот момент и находились обе мои подруги.

И почти без паузы, как бы, между прочим, последовал новый вопрос:

– Ты случайно не в курсе, что там произошло?

– Нет, конечно же. Откуда? – не попался я в примитивную ловушку следствия. – Нам никто ничего не рассказывал.

– Но ты ведь видел последствия продемонстрированного сейчас на экране? – снова поинтересовалась приставучая дама.

И после моего утвердительного кивка продолжила:

– Ценность этого кино не в его сюжетной лини, а во времени, которое зафиксировала камера. Обрати внимание на вот это место на экране.

Снова наклонившаяся женщина ткнула пальчиком в угол планшета, акцентируя моё внимание на замерших показаниях электронных часов. При этом на новую демонстрацию двух привлекательных прелестей въедливой кинооператорши я уже не отвлекался.

– А теперь посмотри ещё одно видео, – ласково проговорила продолжающая улыбаться гостья, запуская показ того, как я с довольной физиономией той же ночью прохожу мимо второй, неведомо каким образом, запечатлевшей меня камеры.

– Как видишь, – новый тычок в угол экрана, – разница по времени между двумя просмотренными тобой событиями составляет чуть больше двадцати минут. Так что тут одно из двух: либо на обеих записях одно и то же лицо, либо ты можешь что-то знать о том ночном происшествии.

– А вот, представьте себе, ничего не знаю! – сообразив, что никаких прямых улик против меня нет, позволил я себе немного наглости, снова пряча в подмышки вытащенные было вспотевшие ладошки.

– Ну, предположим. А почему ты поздно ночью гулял в парке?

На этот вопрос, ещё больше успокоившись, я ответил успешно адаптированными под сегодняшнюю ситуацию цитатами из упомянутого ранее «Ревизора», всплывшими в памяти после очередного, отслеженного женщиной, потирания теперь уже моего лба. Не зря же на уроках родной литературы вдалбливали в наши головы произведения отечественных классиков её же:

– Так немножко прошёлся, думал, не пройдёт ли аппетит – нет, чёрт возьми, не проходит. Зато лёгкость в мыслях появилась необыкновенная. А что? Я люблю поесть. Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия.

В этом месте я бесстрашно окинул бессовестным взглядом сбитую с толка моим ответом женщину. А потом невозмутимо продолжил:

– На столе, например, арбуз – в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку – пар, которому подобного нельзя отыскать в природе! Вот как представишь это, то, чёрт побери, есть так хочется, и в животе трескотня такая, как будто бы целый полк затрубил в трубы. А знаете, какой тяжёлой кажется на пустое брюхо гимназическая ноша?

Судя по обалдевшему взгляду, сидящая передо мною дама при исполнении с трудами Николая Васильевича ознакомлена не была. Или успешно их забыла и сейчас нервно косится по сторонам.

– Да, да! – покивал я головой, скребя зачесавшийся отчего-то живот, и, выдавая, не иначе, как по наитию, ещё одну цитату Гоголя. – Скверная комната, и клопы такие, каких я нигде не видывал: как собаки кусают.

– Какие клопы? Где? – взвизгнула окончательно пригруженная мною дама, вскакивая на свои стройные ножки и отбегая в направлении выхода из комнаты.

– Да не пугайтесь вы так. Это просто к слову пришлось. Всё у меня тут хорошо. – попытался я успокоить разнервничавшуюся вдруг женщину, заканчивая чесать неожиданно успокоившееся пузо.

– И последний вопрос, – всё-таки не поверила моим заверениям следовательница, аккуратно переступая порог моего жилища. – Были ли у тебя сексуальные контакты с взрослыми женщинами?

– Только во сне, – недоумённо, но честно ответил я, вспомнив свои ночные эротические видения с участием сразу двух дам в конце нашего с мамой Машей недолгого летнего отдыха в Крыму.

Подняв брови и вопросительно уставившись на собеседницу, нервно прижимавшую к груди незабытый электронный гаджет, я ожидал ответа на мой не высказанный вслух, но явно продемонстрированный лицом вопрос.

Только причину неожиданного финального интереса бессердечное следствие решило не разглашать, полностью проигнорировав мои мимические упражнения.

– И это всё? – спросил я у повернувшейся ко мне спины.

– А тебе ещё есть о чём рассказать? – в начальное положение вернулась только женская голова.

– Нет, – покачал я своим «котелком».

– Тогда всего хорошего! – пожелали мне и быстро поцокали каблучками на выход.

Это сейчас, почти два часа спустя, мне немного смешно. А тогда было совсем не до веселья. Меня, после стремительного убытия сколь красивой, столь и показавшейся опасной следовательницы, подверженной, как благополучно выяснилось, инсектофобии33, ещё полчаса потряхивало от настолько сильного пережитого нервного напряжения, что я, несмотря на всё привитое воспитание, даже провожать уходящую от меня даму не пошёл, а просто завалился на кровать и молча смотрел в потолок.

33. Боязнь всех или отдельных видов насекомых.

И только после небольшого отдыха приступил к запланированному ранее поиску дополнительного заработка.

Хорошо, что в этом времени почти всё можно найти через интернет. Раньше пришлось бы оббегать одну половину города, чтобы опросить потенциальных работодателей, а потом вторую, чтобы ознакомиться с бумажными носителями информации о доступных мне вакансиях. Сейчас же вместо ног трудился мой коммуникатор. Именно он выдал мне огромный список свободных рабочих мест, на которые щедрые и не очень работодатели хотели бы нанять ответственных работников.

Поначалу я даже растерялся от количества найденных объявлений, подумав, что и за несколько дней не переберу вручную все вакансии, чтобы найти подходящую именно для меня. Но потом мой зоркий глаз разглядел возможность фильтрации всего отобразившегося на экране многообразия публикаций по разным параметрам поиска. А выставив в качестве критериев место потенциальной работы – Быково и ближайшие окрестности, время работы – вторая половина дня и выходные, возраст кандидата на вакансию – несовершеннолетний, пол – мужской, образование – почти законченное среднее, то из всего громаднейшего списка на ПИКоме осталось всего три объявления. И все три были разовыми предложениями работы. То есть, как я понял, на постоянную трудовую занятость мне рассчитывать не приходится. Ну, будем исходить из того, что есть.

Автора первого объявления необходимо было обеспечить достаточным запасом наколотых дров. Прочитав его, мне даже стало интересно