Шрифт:
Закладка:
Как Вы понимаете мне такой исход не подходил. Мне надо было покинуть реку и резко уйти к лесам. В лесу меня, конечно, будут искать, но там у меня все-таки имелись неплохие шансы остаться на свободе. Конечно, меня будут искать. И у меня теперь нет ни замка, ни возможности вернуться к нормальной жизни в границах Священной Римской империи германской нации. Да и католических странах у меня будут проблемы. Розыск еретика и человека, имевшего связи с нечистой силой, будет объявлен обязательно. Потому придется подаваться в Голландские земли и там устраивать свою жизнь. Но пока о жизни в Голландии придется забыть. Впереди у меня путь к моим захоронкам. Бумаги и немного денег с предметами первой необходимости я на всякий случай закопал в тайники в окрестностях своего замка. Но сейчас скорее всего уже там новый владелец. Только мне этот факт не помешает. Тайники не в самом замке. Они в лесной чаще в окрестностях замка. Надо добраться до этих самых окрестностей и тогда я уже буду иметь возможности перебираться в Голландию. Там же в Голландии перейду к протестантам. Что-то меня стало напрягать католическое вероисповедание. Вот как сильно влияет на религиозное сознание человека, несправедливое следствие инквизиции. Теперь у меня вообще личные счеты с Инквизиций и Императором. Солидные такие счеты. Как Вы, думаете четверть миллиона это достаточное основание, чтобы перейти из католичества в кальвинисты. Мне кажется вполне достаточное основание. Вот пока я тут размышлял обо всех этих религиозных проблемах, речное течение вытолкнуло меня на перекат. На мель выкинуло не только меня, но и несколько топляков и тело утопленника, вернее утопленницы. Эту утопленницу я вытащил на мелководье ближе к берегу. Утопленница до своей смерти была монахиней и соответственно была в монашеском платье. Выбора у меня не было. Мужских трупов здесь не наблюдалось, а вот прибрежную полосу надо было покидать с возможно большой скоростью. Бултыхаясь в речной воде, я стянул платье с утопленницы и прополоскал в воде. Мне это платье было великовато, но без вариантов и я натянул на себя мокрое женское платье. На голову имелся головной убор монашки.
В католической традиции нет единого стандарта по головным уборам монахинь.
Да и вообще по монашеским костюмам.
Дело в том, что не бывает просто католического монаха — все католические монахи принадлежат к разным монашеским орденам и конгрегациям.
Соответственно — они различаются внешними деталями одежды, которые закреплены в уставе конкретного ордена.
Одежда может быть разного цвета и отличаться по крою или дополнительным аксессуарам.
Одно из самых ярких отличий — это головной убор.
Но почему они именно такие — по сути это накрахмаленный, и разным способом сложенный платок?
С крахмалом все было сложно, но как-то я этот платок завязал и рванул от берега.
Плохо было то, что обуви я не нашел потому замотал ноги тряпками и вот в такой импровизированной обуви и отправился в путь. Все сучки и камни были мои. У меня уже не осталось сил, и я мог говорить только буквы и только нецензурные. Только любое расстояние заканчивается и наконец я в лесу. Тормознулся на опушке леса. Идти в чащу мне было не очень комфортно, босой ногой в чаще опасно бродить. Пораню ноги и можно самому себе выносить приговор. Никуда я уже не дойду. Что я делал на лесной опушке. Я искал себе ветку или небольшое дерево. Из чего мне удастся сделать либо дубинку, либо что-либо в виде эрзац-копья.
Одинокий путник в наряде монахини. Это однозначно жертва и на этого путника обязательно нападут. Причины для нападения даже искать не будут. Таковы реалии этого времени. На одинокого путника мужчину тоже нападут, но есть нюансы. Сейчас надо было вооружиться и добыть себе другую одежду и какое-либо настоящее оружие. Без оружия и без денег я был обречен.
Идеально было бы подловить из засады одного или двух путников и дальше уже идти в нормальной мужской одежде и вооруженным. Деньги и продукты тоже были бы не лишними.
Вот и наконец удобное такое бревнышко, прямо-таки вылитая дубинка. Опять повезло. В руку легла как влитая. Значит ждем прохожего. И долго мне ждать не пришлось.
Трое мужчин. Один мерин, нагруженный каким-то грузом. По внешнему виду или наемные солдаты или дезертиры. Пьяные идут горланят какой свой марш. Ну, что же — вперед. Или пан или пропал.
Меня увидели они внезапно, и я уже подошел почти вплотную. И увидев перед собой монахиню просто обалдели.
Я же рассчитывал схватку. Самый опасный противник и он же самый трезвый. Ведет в поводу мерина с вьюками. Двух остальных можно не учитывать. Они настолько пьяны, что едва держатся на ногах. И они безоружны. Их оружие приторочено к вьюкам на мерине.
Не зря Горбатый говорил — бабы доведет до цугундера. Здесь просчет в цели привел к смерти всех троих. Вместо веселого времяпровождения с беззащитной монахиней они нарвались на свою смерть. Опять вопрос стоял так — или они или я. Никаких промежуточных вариантов не было. Время стояло слишком тяжелое и опасное. Меня при любых раскладах ждала смерть. Хоть в мужском костюме, хоть в женском. И потому я ударил первый. Возчик не ожидал удара и не держал руку на мече. Но всё-таки попытался уклониться от удара. Безуспешно. Дубина врезалась в висок и с мерзким хрустом впечаталась в голову моего врага. Затем я отпустил свою дубину и вытащил меч из ножен у поверженного мной противника. Пока шла наша схватка оставшиеся двое протрезвели и оценили обстановку. И надо признать оценили они обстановку верно и приняли единственно правильное решение и смогли спасти свои жизни. Эти пьяные морды рванули в лес. В сумерках и в ночных условиях найти их в лесу было невозможно. Я не стал никого преследовать. Труп возчика я перекинул через вьюки на мерине и повел лошадь в лес в другую сторону. Надо было осмотреть трофеи и переночевать. Уже утром определяться с дальнейшим направлением движения.
Далеко в чащу я не стал забираться. На первой же поляне и остановился. Костер развел и стал разбирать трофеи. Денег оказалось неожиданно много, видимо взяли купца и везли добычу на прогул. Мне же эти семьсот
