Шрифт:
Закладка:
Машин на шоссе заметно поубавилось. Лучше всего было то, что никто не пытался нас обогнать — утреннего приключения мне вполне хватило. Где-то впереди маячили красные огни грузовика да за нами ехала какая-то легковушка. По-моему, от самого Онкоцентра. И на боковую дорогу она за нами свернула, и на дачную улицу. Господи, я полная идиотка! Конечно, это Павел. Он же точно дорогу не знает, а увидел мою «Волгу» и пристроился.
На какое-то время — буквально на пару минут — я вдруг поверила, что все приключения позади, что сейчас мы все уютно сядем в кухне у дяди Викентия и Павел неторопливо расскажет, как ему удалось вычислить и обезвредить настоящих виновников преступления. Не зря же он отправил меня с Сашей сюда, где так спокойно и в воздухе пахнет дымом от сожженной листвы — самый мой любимый запах с детства…
Дала несколько гудков, как мы и уславливались. Довольно нескоро приоткрылась калитка и выглянул дядя:
— Ты, Верочка? Сейчас открою ворота.
Я заколебалась: стоит ли на несколько часов загонять машину во двор? Хотя, может, у Паши какие-то свои планы. Ладно, разберемся. Ворота закрылись. Дядя уже шел к дому. Вышла, сделала ребятам приглашающий жест рукой и тоже пошла к крыльцу. И… почувствовала, как в спину точно между лопатками уперлось что-то твердое и холодное.
— Что за глупые шутки! — крикнула я. На самом деле — хотела крикнуть. Потому что в следующую минуту рот мне заткнули какой-то отвратительной тряпкой, а потом на голову рухнула крыша дома. Так во всяком случае показалось. Первый раз в жизни меня профессионально стукнули по черепу: аккуратно за ухом, чтобы «вырубилась» максимум на пятнадцать минут. Или минимум на десять. Что и произошло.
Когда открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь, как и мечтала, на дядиной кухне в моем любимом тяжелом кресле. Только имел место пикантный нюанс: мои руки были заведены назад и там надежно прикручены к спинке. Изо рта по-прежнему торчала омерзительная на вкус тряпка. Голливуд, мать их так!
Напротив меня сидел Саша и с интересом наблюдал за тем, как я начинаю осмысливать происшедшее. Когда понял, наверное, что я уже достаточно адекватна, то шевельнул пальцем, и давешний «детина» вынул тряпку у меня изо рта. Вопрос, который я задала, к сожалению, не был оригинален:
— Что все это значит? Вы с ума сошли?
Саша, по-видимому, отвечать не собирался. Зато из-за моей спины вышел еще один тип. Вот когда стало по-настоящему страшно! На второй стул передо мной сел… тот, кто проткнул ножом колесо «Волги». «Мафиози»… Это, похоже, уже галлюцинации. И Саша явно не Саша, и вообще пора сдаваться психиатрам. Павел был прав — доигралась…
— Друзья встречаются вновь, — ухмыльнулся «тип». — Знакомиться не будем, нет времени. Мы уже общались, а остальное — детали. Приступим. Вы рассказываете нам о местонахождении Уварова и его сыночка, после чего расходимся без взаимных претензий. В противном случае придется применять другие аргументы.
— Пытать будете? — с любопытством спросила я.
— Нет, Вера Ивановна. Вас мы пока пытать не собираемся. А вот с дядюшкой вашим поговорим. По-мужски, так сказать.
— Вот ведь идиоты, — все еще беззлобно удивилась я. — Я почти ничего не знаю, а дядя — вообще ничего. Что вы у него выпытаете?
— Не у него, Вера Ивановна, а у вас. Мы будем пытать его, чтобы заговорили вы. Разницу почувствовали?
Ну, хватит, решила, что пора приходить в себя. Шутки кончились, да и никакие это не шутки. Мои… э… э… собеседники мало походили на юмористов. Паша оказался пророком: я, наконец, влезла в такое дело, которое может стоить головы. Да и не только мне.
Глава одиннадцатая
Снова Вера Муратова
Все-таки старая гвардия неподражаема. Когда эти подонки втащили в комнату дядю Вику и начали привязывать к стулу, у старика вид был, прямо скажу, необыкновенный. Он вроде бы как-то помолодел. Можно было подумать, что его все это откровенно забавляет. А у меня внутри все дрожало противной мелкой дрожью, и выплеснуться страху наружу не позволяло только одно — злость. На этих бандитов, на Сашу Чернова, а главное, на себя.
Удивляло еще и отсутствие бабы Кати и Петеньки. Когда, а главное, куда они успели спрятаться? В общем, вопросов накопилось не меньше, чем у «оппонентов». А отвечать придется… кому?
— Прежде чем начать развлекаться, молодые люди, — заявил вдруг дядя Викентий, — хочу предупредить. Меня в свое время допрашивали на Лубянке методами, далекими от гуманности. Ответить, как и сейчас, было нечего. Тогда не знал, в чем должен сознаваться, и сейчас не представляю. Тогда промолчал и сейчас, по-видимому, придется делать то же самое…
«Детина» лениво развернулся и ударил дядю по лицу. Явно вполсилы, для разминки. Тот дернулся, но, не обращая внимания на разбитую в кровь губу, продолжил:
— Только имейте в виду, что дело было сорок с лишним лет тому назад. Сейчас у меня может примитивно не выдержать сердце, и у вас на руках останется труп с явными следами физического насилия. Вы уже продумали, как избавиться от бренных останков?
Саша передернулся, но смолчал. Тип из «БМВ» был менее сдержанным, что тут же и продемонстрировал:
— Издеваешься, старый хрыч?
— Отнюдь, мой юный друг. Просто интересуюсь. Согласитесь, не безразлично знать, где и как обретешь вечный покой.
— Спалим вместе с хатой — всего и делов, — буркнул «детина».
Дядя удовлетворенно кивнул:
— Значит, огненное погребение. Прекрасно. Верочка, тебе не придется тратиться на мои похороны, молодые люди все берут на себя.
— Вместе с Верочкой и упокоишься, — снова сорвался бээмвэшник.
— Ох, как резко, как недальновидно! Меня, допустим, никто не хватится. Но Веру-то будут искать. В том числе ее близкий друг. А он, если мне не изменяет память, следователь.
— Память тебе не изменяет, — включилась я в разговор, поскольку догадывалась, что дядя просто тянет время. Неизвестно, правда, зачем, но почему бы не поддержать игру. — Все как раз продумано. Вот Саша, то есть, простите, Александр Александрович, он как раз заместитель Павла. И все ему расскажет, то есть
