«Это испуг! Надо ребенка к бабке какой сводить. Испуг – бабки хорошо лечат!» - советовали молодой мамаше.

Но мать была человек новой формации, с высшим образованием, а значит – никаких бабок! Только медицина, наша советская медицина!

И до шести лет его принялись пичкать какими-то таблетками, порошочками и прочей химией. Это несколько сгладило приступы ночных страхов, но ребенок стал вялым, неактивным и изрядно приторможенным. А когда приблизилась пора отдавать его в школу, мама, смирив гордыню и присущее ей упрямство, отвела его к какой-то бабульке. Та долго что-то шептала, водила вокруг него хороводы, напевала приговоры и заговоры, и даже - наговоры. Выдала вердикт: ребенок и правда напуган и давно, но вот таблетки эти все – выкинуть на помойку, если не хотите угробить ребенка совсем.

Таблетки сменились настойками, другими порошочками – теперь уже из каких-то травок. Стало немного получше – и Плехов отходил в начальную школу вполне себе уверенно и даже успешно - круглым отличником перешел в четвертый класс!

А вот примерно лет с двенадцати проблемы снова стали проявляться. Но – немного в другом ракурсе. Бабки той уже не было в живых, и мать снова повела сына к врачам. Те долго кумекали, проводили какие-то исследования, даже консилиумы собирали!

Проблема ведь в чем была? Плехов – видел сны. Казалось бы – чего тут такого? Все видят сны, и никаких проблем от этого не испытывают. Но! У него они были настолько яркими, четкими и живыми, что он подчас, проснувшись утром долго не мог понять – где он, кто он, и что с ним! Но до поры, до времени не мог четко их описать, сны эти. Просто многого еще не понимал детским своим умом! Когда же словарный запас увеличился, а способность внятно пересказать увиденное возросла прямо пропорционально прожитым годам, что-то вроде бы врачам стало более или менее понятно. По их, врачебному мнению!

«Пора взросления организма. Ребенок остался в прошлом, а сейчас подросток превращается в юношу. Да – рановато, да – несколько бурно, но… У него в крови есть же кавказские гены, да? Ну вот видите – все укладывается в наши выводы! Там, на Кавказе, у них быстро мальчишки взрослеют, в смысле – бурное половое созревание. М-да… Так что, вот вам диета, того – нельзя, это – ограничить, вот это – побольше! И побольше физических упражнений. Только – не в перебор! А то, знаете ли, можно и сердце надорвать. В период обострений – можно попить вот эти таблеточки. И да – не реже раза в год – к нам, на дополнительное обследование и собеседование!».

Плехов мысленно выматерился. Отчасти они, эти врачи были не то, что не правы, но… Да, сны все чаще стали приобретать характер эротических приключений и переживаний. Но – это все было не то! Не это было основным и главным!

И эти посещения врачей в дальнейшем вылились для него в некоторые утомительные, и даже – унизительные в некотором роде, но – вынужденные обследования. Упрямство и нежелание его матери слушать своего подросшего сына и собственного мужа стали причиной постановки его на учет в одном известном кабинете. Да уж… Она, в своем беспокойстве о здоровье ребенка, поставила тогда крест на многие его дальнейшие возможности. И Евгению было очень утомительно, да и по деньгам – серьезно расходно все это исправить. В дальнейшем. Уже учась в универе. Но путь в силовые структуры ему все равно был заказан.

«Хотя – это и к лучшему, наверное!».

А уж сколько издевок и шушуканья ему пришлось перетерпеть в старших классах! Ведь с момента прохождения приписной комиссии в шестнадцать лет – это стало секретом полишинеля!

«Врачебная тайна? Нет, не слышали о таком!».

Тем более, если жить в небольшом городе. Клеймо «психа» - не лучшее, что можно пожелать взрослеющему парню.

Даже пришлось несколько раз пускать в ход кулаки, чтобы утвердить свой изрядно пошатнувшийся авторитет в школе. И заниматься, заниматься, заниматься – как собственным умственным развитием, так и развитием физическим!

Фактическое отсутствие друзей, а немногие приятели – не в счет, некоторая возникшая замкнутость, привели к тому, что он стал усиленно заниматься школьной программой, а между этим – лыжи, бег, турник. И даже чуть-чуть бокса со своим знакомым. Не в секции – туда его не приняли, а на дому знакомого. Жил этот парнишка в частном секторе, вот и согласился позаниматься с Плеховым в собственном сарае или просто – в ограде. Парню и самому нужен был спарринг-партнер, ибо он всерьез занимался этим «мордобойным» спортом.

В итоге школу он закончил не с золотой медалью, но – близко к этому. Серебряные медали к моменту окончания им школы уже не выдавали. Вынужденные же его силовые акции в отношении насмешников, вылились в не самые хорошие школьные характеристики.

Возможно, он вследствие описанных событий и не смог бы поступить на юрфак универа, но у отца нашлись какие-то знакомые, что позволило на некоторых этапах определенным инстанциям закрыть глаза на некоторые обстоятельства.

Все уже – в прошлом. Но из-за этого отношение Плехова к своей матери было далеко от идеально сыновьих. Отца он любил, уважал. А вот мать… Но тут это было не так уж и субъективно с его стороны. Потому как мама с возрастом становилась лишь более упрямой, категоричной и недоговороспособной. И сестре Светке крови она попила как бы не побольше несмотря на то, что та была без присущих Евгению проблем и, до поры, до времени, вообще – пай-девочкой и образцом ученицы и дочери. И отцу доставалось почти всю супружескую жизнь. А сейчас, когда родители остались одни – так и вообще!