Вспоминаю его сообщения, которые всё-таки решила прочитать. Перечитывала перед рейсом. Потом весь перелёт. Пока не выучила наизусть.

"Любимая. Хабиби. Ты солнце. Ты цветок в иссохшей земле. Я не могу заставить, но прошу — останься со мной. Всё, что я сделал, лишь для того, чтобы твои раны не кровоточили сильно. Чтобы то, как я ранил тебя до этого, не причиняло тебе настолько мучительную боль..."

"Дорогая Марианна, поговори со мной. Небо и Аллах знают, как сводят меня с ума дни без тебя..."

"Ты всё-таки оказалась миражом, хабиби? Я прошу, не уходи. Не забирай мою душу в этот раз..."

"Твой отец ничего не знал. Я клянусь памятью моей семьи. Клянусь болью того мальчишки..."

"Я не перестану тебя любить, даже если отпущу. Будь счастлива, хабиби..."

— Значит, я должна поехать туда. За ним. А Игнат тут? Он может мне выделить водителя с машиной?

Стефа кивает и достаёт телефон.

— Наверняка, может. Но тебе необязательно ехать за Севером. Он же сюда приедет. Просто дождись.

— Нет, — покачав головой, я улыбаюсь подруге. — Я должна поехать. Пусть Игнат не говорит ему, что я приехала. Просто выделит мне машину, чтобы я могла безопасно добраться до пустыни.

Подруга смотрит пристально и будто видит в моих глазах то, что давно хотела увидеть.

— Хорошо. Сейчас я ему наберу.

Остался последний шаг, отделяющий меня от дороги в бесконечность.

Эпилог

Эпилог

Марианна

Плотнее укутываю голову платком, который мне одолжила Стефа, чтобы палящее солнце пустыни не свело меня с ума. Голубая ткань красиво переливается в ярких красках заката.

Я приезжаю в пустыню, когда солнце уже садится. Пустыня огромная, и я прекрасно понимала, что могла бы не найти в ней Севера, поэтому спросила у Игната точное место, куда он сбегал в детстве.

На удивление, это место знают все жители риада. Хотя, чему я удивляюсь, если Ренат там фактически вырос.

Водитель остаётся возле машины, когда я решаю взобраться на бархан. Игнат дал ему чёткое указание, чтобы он не оставлял меня одну и привёз обратно в том случае, если мы не найдём Рената.

Солнце жалит плечи. Хочется спрятаться от него в спасительную тень, но я сделаю это только вместе с тем человеком, ради которого сюда приехала.

Когда я, наконец, оказываюсь на вершине бархана и пытаюсь отдышаться, мой взгляд тут же падает на крупную фигуру мужчины, стоящего на самом краю пустынной бездны.

Он стоит спиной ко мне. Его плечи обтянуты белой рубашкой. Он смотрит вдаль, в бесконечность. Я точно знаю, потому что сама вот так вот смотрела...

— Наверное, ты ищешь, что там появится оазис?

Север резко поворачивается на мой голос. Я отпускаю пальцами платок. Он опадает голубыми волнами вокруг моего лица.

— Оазис... Чтобы утолить жажду, — продолжаю я, когда Ренат не отвечает, а лишь пристально и жадно смотрит, будто не верит в то, что видит.

— Оазис с зелёной травой и чистой водой... Я читала, что, когда ты долго находишься под палящим солнцем, сознание путается, возникают галлюцинации, и тебе кажется, что ты видишь оазис, но на самом деле, это мираж...

— Так ты мираж, хабиби, или действительно оазис? — хрипло выдыхает Север, продолжая недвижимо стоять на том же месте и в упор смотреть на меня.

Он не отводит взгляд, будто если он отвернётся — я исчезну.

Он не делает шаг, будто если сделает — я растворюсь в песках.

— Я настоящая, — отвечаю тихо.

Теми словами, которые сказала ему в нашу единственную ночь.

— Ты приехала, хабиби, чтобы простить меня?

Покачав головой, я прикрываю веки и делаю глубокий вдох. Затем снова открываю глаза.

— Я приехала, чтобы любить тебя, Север.

Янтарный блеск обрушивается на песок вместе с лучами закатного солнца и ползёт к моим ногам золотистой дорожкой.

— Потому что я люблю тебя, Ренат. Так вышло. Что я тебя полюбила со всеми твоими шрамами.

Ветер поднимает мои слова в воздух вместе с вихрями из песка. Я делаю шаг вперёд, затем ещё один. Смотрю на Севера и даже не слышу, а вижу, как он зовёт меня одними губами.

"Иди сюда, хабиби..."

Это песок мне шепчет? Или сама великая пустыня?

А может, это бог привёл меня сюда, чтобы исцелить другое своё дитя со шрамами.

Я бегу вперёд, сбиваясь с ног из-за усилившегося в считанные секунды ветра, пока не оказываюсь в объятиях мужчины, который должен был стать моей погибелью. Он прижимает меня к себе с такой тоской и отчаянием, что я задыхаюсь в этой боли и в этой любви. И утопаю в зыбучих песках, ради которых сюда приехала...

Мой мальчик со шрамами на спине и мужчина со шрамами на душе, однажды я расскажу твою историю нашим детям. Историю о том, как любовь умеет лечить и прощать. Как нежность и достоинство меняют людей.

Однажды твоя маленькая дочка, которую мы назовём Камиллой, будет упрашивать меня снова и снова рассказать сказку о белокурой принцессе, в которую влюбился восточный принц, не умевший любить. Однажды твой сын попросит тебя переночевать ночью в пустыне с бедуинами, а утром будет вместе с тобой учиться запрягать караван верблюдов.

Однажды ты будешь ругаться на сына своего друга и моей подруги за то, что он слишком фривольно ведёт себя с твоей дочкой. И однажды сам поведёшь её к алтарю, отдашь ему свое сокровище и пожелаешь бесконечного счастья.

Однажды