Шрифт:
Закладка:
– Еще пара часов, и мы на месте.
– Поверю лишь тогда, когда сама увижу, – бросила через плечо идущая впереди Оранж. Минхо понимал – царивший среди Сирот дух соревновательности не позволит ему увидеть корабль первым. Словно прочитав его мысли, Оранж проговорила:
– Прости! Я люблю быть первой. Ругай Несущих Скорбь.
– Понятно, – усмехнулся Минхо и, замедлив шаг, оглянулся. Нужно подождать, пока его догонят Рокси и островитяне. Минхо мог без опаски выпустить Оранж из виду – она была единственной, кто не потеряется и не даст себя убить. Он видел как-то, как она прикончила трех матерых волков, которые неожиданно выскочили на нее из лесной чащи. Все думали, что ей конец!
– Эй! – вдруг окликнула его девушка, притормозив. – Прежде чем они нас догонят…
Гнусное пение Доминика раздавалось в достаточном отдалении, из чего Минхо сделал вывод, что пара минут у них с Оранж есть.
– Что такое? – спросил он.
– Ты ведь наврал, верно? – спросила она, поставив башмак на край острого камня, похожего на лезвие ножа.
Минхо отрицательно покачал головой.
– Нет. О чем это ты?
– О том, что ты хочешь помочь Богам. На самом деле ты едешь на Аляску, чтобы их прикончить, так?
В глазах Оранж застыл вопрос.
Минхо сжал зубы. Узнать о предательстве – это всегда удар! Он забыл о той лжи, и он не мог сказать такой же Сироте, каким был сам, всю правду. Оранж должна верить, что он лгал островитянам, но не ей.
– Я обещал, что доставлю их на Аляску, – уклончиво ответил он. Не стоит ей говорить, что он собирается присоединиться к Божеству, а не уничтожать его, на что Сирот настраивают с раннего детства. Если Оранж узнает правду, она убьет его быстрее, чем убила тех трех волков.
– А потом мы разработаем план, – закончил он.
– Вот как? Я-то думала, что у тебя уже есть план. Просто хотела проверить.
Подозревает! Но ничего не поделаешь! Оранж посмотрела вверх, на дерево, и заметила воробьиху, которая принесла птенцам в клюве еду. Там, дома, Оранж с ходу принялась бы палить и по матери, и по отпрыскам, тренируя навыки снайперской стрельбы. Но здесь она этого не делала. Может, хотела этим что-то сказать? Повернувшись к Минхо, она спросила:
– Ты когда-нибудь интересовался, кто твоя мать? И вообще, от кого мы произошли?
– В общем, нет.
Это была вторая ложь, которую он произнес за последние десять минут. О своей несостоявшейся семье он думал постоянно. Правда, эти мысли барражировали у него лишь на периферии сознания. Несущие Скорбь глубоко внедрили в их сознание мысль об их сиротстве. У тебя нет семьи. У тебя нет друзей. У тебя нет имени. Есть только враги. Но, поскольку ему постоянно внушали, что семьи у него нет, Минхо понял: семья у него есть. И он представлял себе ее все время.
– Животные выращивают себе подобных. Нас же Несущие Скорбь тоже вытащили не из лабораторной пробирки, чтобы мы охраняли их стены, верно? Кто-то точно произвел нас на свет.
Она глянула через плечо, чтобы удостовериться, что Минхо ее слышит.
Он же все думал о птицах. Если бы они были покрупнее, скажем, были бы голубями или горлицами, он бы застрелил их на обед. А в воробьях мяса – только на зуб положить.
– Конечно, произвел. А потом его или ее бросили в Адские Ямы. Стоит ли об этом говорить?
Так им, по крайней мере, внушали. Но, конечно, вокруг казарм, где жили сироты, всегда ходило много сплетен.
– А вдруг твои предки живы? Ты никогда не задумывался?
Ехидная ухмылка скользнула по лицу Оранж – словно она что-то знала.
– Никогда.
Дикая мысль. Похожа на то, что Оранж думает по поводу специально созданной и отлично организованной армии шизов. Глупая, наивная мысль. Абсолютно ни на чем не основанная. К счастью, рев океана становился все более близким, запах соленой воды усилился, а следовательно, и разговор нужно было кончать.
– Послушай! – не унималась, однако, Оранж. – А вдруг тот Несущий Скорбь, который тебя воспитывал, и был твоим отцом. Может быть, они так глубоко уходят головой в свои капюшоны для того, чтобы никто не увидел, как мы на них похожи?
Минхо даже и представить не мог, чтобы кто-нибудь на этой планете имел с ним родственные связи. Особенно – Скорбящий Глейн. В башке у этой Оранж масса непричесанных мыслей.
– Ну, если у меня и был отец, он наверняка уже мертв…
Показалась Рокси, сопровождаемая Миоко, а следом – остатки группы. Минхо двинулся вперед, бок о бок с Оранж, и их движение спугнуло птиц.
– С чего это ты взялась об этом спрашивать? – поинтересовался Минхо.
– Если они нам лгали в одном, запросто могли лгать и во всем остальном.
Она была права. Оказалось, что во внешнем мире все устроено совсем не так, как им впаривали Несущие Скорбь. Минхо окинул взором простирающиеся вокруг широкие просторы, населенные разным зверьем и птицами, посмотрел на небо, на облака. Мир и покой. Всю жизнь, которую они прожили дома, их уверяли: внешний мир смертельно опасен. А как оказалось, главная опасность – в самих Остатках нации, а не в том, что снаружи! Здесь им попались считаные шизы. Что же касается островитян, то главная опасность здесь исходила от Доминика с его дурной привычкой пукать у костра.
– А ты считаешь, твои родители живы? – спросил Минхо.
– Мои? Вряд ли. Ты когда-нибудь видел дома людей с такими волосами, как у меня? И я не видела.
Камни под их ногами становились все крупнее и крупнее.
– Но мы со Скелетом, бывало, шутили, что между нами есть родственные связи – у нас одинаковые родимые пятна.
– Ты серьезно? А
