Скорее всего, Сима Фэй, несмотря на свои очевидные заслуги, никогда бы не получил настолько ценную награду, если бы Лу Инь не спровоцировала Тан Шу, и Патриарх не хотел таким образом принести свои глубочайшие извинения Секте Жемчужного Истока.

Несмотря на подарки, Сима Фэй не испытывал особенной радости. На горизонте висели мрачные тучи. Десять лет… Человечество будет уничтожено… Весь мир будет уничтожен… Эй, «ученик», попроси бутыль вина, а лучше дюжину…

У него было великое множество причин чувствовать глубочайшее уныние.

Лу Инь заметила его состояние и, когда процессия патриарха ретировалась, спросила, всё ли в порядке. Сима Фэй опомнился, выдавил улыбку и сказал, что чувствует себя немного неважно, но завтра, нет, уже сегодня вечером обязательно придёт в себя.

После этого он похлопал Лу Инь по плечу, заставляя девушку смутиться, и прошёл в свою комнату.

На его кровати валялась девочка с длинными золотистыми волосами. Сима Фэй встал напротив неё, присел (всё это время её золотистые зрачки едва заметно следили за его движениями) и спросил:

— Что конкретно случится через десять лет?

Гинь ответила:

— Горло пересохло.

Сима Фэй поморщился и вышел за дверь.

Минуту спустя он вернулся и поставил перед собой бутыль драгоценного семидесятилетнего духовного вина — тоже подарок Тан Му — и чашку.

Гинь ухмыльнулась и села по-турецки, упираясь ладонями в свои коленки.

— Одна чашка, один ответ, — сказал Сима.

— Договорились.

— Где именно находится Империя Мириада Облаков?

— Далеко.

— Далеко?

Девочка сделала движение, как будто пьёт из чашки.

Сима Фэй цокнул языком и откупорил бутылку…

После этого он брал новые бутылки ещё несколько раз. К третьему Лу Инь, которая тайно наблюдала за всем происходящим, почувствовала невольный трепет в своём сердце. Неужели старший Сима… спивается? Она замечала, как временами он подливает немного алкоголя в свой чай, но прежде не видела в этом ничего необычного. Все мужчины так делают… наверное. И тем не менее в этот раз он закрылся утром в своей комнате и пил, пил, пил… Лу Инь беспокоилась… а ещё чувствовала некоторое одиночество.

Она сама стала поглядывать на бутылку.

До сих пор ей никогда не приходилось пить… но может быть пора? Тогда она сможет составить компанию старшему Сима…

Пока Лу Инь металась возле бутылки, Сима Фэй продолжал свои расспросы. Было непросто. Воин может переносить алкоголь намного лучше обычного человека, но именно поэтому в него добавляют духовные травы, которые всё равно позволяют спирту просочиться в кровь.

Под конец второй бутылки рубиновой отравы у Сима Фэя сильно кружилась голова и всё расплывалось перед глазами. Он бы давно свалился на пол, если бы его задымлённое сознание не освещали вспышки невероятных откровений, который одно за другим сыпала на него Гинь.

В итоге почти половину из них Сима Фэй забыл, когда наконец свалился и задремал на кровати.

Впрочем, даже те крупицы вчерашнего разговора, которые он помнил вечером, когда проснулся (благо, без особого похмелья), запросто могли уничтожить картину мира любого жителя Небесных берегов.

Оказывается, Гинь — которая между делом исчезла, видимо слишком утомлённая, чтобы поддерживать иллюзию у него перед глазами — была драконом.

Когда девочка впервые заявила об этом, по его позвоночнику пробежал лёгкий холодок.

Изучая историю мира, в котором оказался, Дмитрий довольно часто встречал упоминания великой войны, которая произошла больше сотни тысяч лет назад. Вся человеческая раса воевала тогда против ужасающих монстров — драконов — за власть над мирозданием.

Растекались кровавые реки, возвышались горы костей и черепов, и тысячи молний разрывали небосвод на ошмётки. Погибли миллиарды, и всё же люди вырвали победу и запечатали драконов за великими вратами в самом сердце Небесного истока.

Все знали про эту войну, даже неразумные дети. Одна из причин, почему к воинам относились с таким почтением (помимо их невероятной силы) была в том, что именно они отстояли право человека на существование и победили ужасного противника.

Эта легенда, миф, правда была священной; существовали десятки праздников, которые чествовали героев той войны. Великие фракции Небесных заводей обладали своим влиянием именно потому, что их основатели много лет назад отличились во время судьбоносной битвы. Война случилась так давно и была такой монументальной, что теперешние поколения воспринимали её как фундамент всего сущего, как миф о сотворении мироздания. Никто не помнил, что было до войны. Последняя затмила своим светочем всю историю, как ослепительное солнце.

И всё это была одна большая ложь…

Глава 14

Два варианта

Наверное.

На самом деле хороший вопрос, кто здесь больше достоин доверия: древняя и незыблемая история человеческой расы или единственная рогатая девочка, которая проникла ему в голову. Тем паче, что её версия событий была настолько невероятной, что даже у Сима Фэя, который был родом из другого мира и намного проще воспринимал факты местной истории, закружилась голова; у человека, воспитанного в местной культуре, и вовсе мог начаться сильнейший экзистенциальный кризис…

Гинь даже похвалила Сима Фэя, заметив, что последний воспринял правду удивительно спокойно.

Кстати говоря, про саму себя (кто она такая, как тут оказалась и почему находилась в таком странном состоянии) девочка ничего не сказала, несмотря на все расспросы.

Собственно, великое откровение было связано с трагедией, которая могла случиться примерно через десять лет.

Благо, чисто теоретически, Сима Фэй мог выжить. Более того, было два варианта, как это сделать: либо стать Драконом Великой Мудрости (а вернее достичь сопоставимую стадию человеческой культивации), либо добраться до великих врат в сердце Небесного истока, найти способ открыть последние и пробраться на другую сторону.

И всё это ему нужно было провернуть за десять лет…

Некоторое время Сима Фэй лежал посреди пола и смотрел на потолок.

Затем поднялся, стал возле зеркала и стал