в чертежи и говорил — «Доделай, доделай»! Пока же, что его 37-мм ПС-2, что 76-мм ПС-3, никак не желают функционировать без вылезающих тут и там неполадок. Последнюю вроде как приняли на вооружение еще в 33-ем году, но ни на один танк она так до сих пор и не встала. Раз за разом показывает необходимость проведения доработок своей конструкции, — оказался загнут второй палец на руке комбата.

— А вот Маханов, как по мне, просто меркантильный. В подчиняющемся ему КБ ведется столько работ, но выдать какой-либо финальный результат они всё никак не могут. Хотя условия у них — едва ли не лучшие в стране. Зато постоянно получают очень солидные средства на ведение новых разработок, изготовление прототипов и в качестве премий, — третий палец присоединился к первым двум.

Про Владимира Михайловича Беринга, давшего РККА 76-мм зенитку и 45-мм противотанковую и танковую пушки, основанные на конструкции подобных германских систем, он предпочел промолчать. Мало того, что этот человек уже был арестован и осужден едва ли не сразу после личной встречи со Сталиным, так и в будущем его ждал лишь расстрел. Потому, пропустив также должного пойти по этому же, тюремному, пути Магдасиева, руководившего соответствующим КБ завода «Большевик», где в основном уделяли внимания орудиям крупного калибра, он перешел к затронутому собеседником реактивщику.

— Курчевский же. Да шарлатан этот Курчевский! Проходимец, сумевший задурить голову много кому своими завирательными идеями о сильно облегченных и дешевых пушках, — очень так аккуратно озвучил он легкий намек на Орджоникидзе и Ефимова[2] грудью стоявших за внедрение в армию ДРП[3]. Да и про проходимца было сказано не просто так — имелись у Геркана в голове данные, что этот человек, и посидеть успел за растрату средств, и присваивания чужих наработок не чурался. Хотя и у самого голова варила тоже неплохо. Дурак продержаться столько времени в фаворе у отнюдь не последних людей в СССР, никак не смог бы. — Или, скорее, прожектер, вроде всячески поддерживающего его Тухачевского, — все же несколько смилостивился над коллегой-хамелеоном краском. Проявил, так сказать, классовую солидарность. — Так-то какое-то зерно истины в его изделиях присутствует. Сам об этом вам чуть ранее рассказывал. Но, опять же, не знать законов физики он не может! И если у него при выстреле добрая часть порохового заряда уходит в никуда — точнее, на компенсацию отдачи орудия, не сможет его пушка показать те же противотанковые свойства, что обычная ствольная артиллерия. Да и дальностью полета снаряда посоревноваться с дивизионными орудиями ей будет не под силу совершенно. Откуда этот самый снаряд возьмет достаточное ускорение для полета, каковое имеет таковой выпущенный из полноценного орудия, если Курчевский даже гильзу применяет стандартную? — тут Геркан имел в виду внешние габариты гильзы принятой на вооружение 76-мм батальонной пушки Курчевского. Так-то определенные отличия от обычной гильзы она, естественно, имела в силу специфики сгорания вложенного в неё порохового заряда. — Да ниоткуда он его не возьмет! В общем, прожектер, что слишком себя переоценивает и уже не может остановиться, дабы подумать и осознать имеющиеся в его воззрениях ошибки. Потому и сам летит вперед без оглядки и других за собой пытается утянуть.

— А к какому типу личности, из числа выше перечисленных, вы отнесете себя самого? — очень так неприятно «хозяин и вождь» поймал Геркана, озвучив столь непростой вопрос именно в подобной форме. Поставив, так сказать, рамки.

— Ближе всего я, наверное, стою к идейно-меркантильному типу личности. Ведь я, как искренне желаю дать Красной Армии великолепные боевые машины, так и не отказываюсь от тех лицензионных отчислений, что выплачивают мне автомобильные заводы за применение моего изобретения. И с удовольствием трачу получаемые средства на жену с сыном, да прочую родню. Пусть по долгу службы я не могу быть рядом с ними каждый день, но зато уверен, что они ни в чем нуждаться не будут. — Врать в этом вопросе Сталину он не решился, совершенно правдиво ответив на поставленный вопрос. Разве что специально сделал в самом конце пояснения ударение на семью. Ведь насколько сидящий перед ним человек был скромен в личном обыденном быту — ни ежедневных застолий, ни шкафов ломящихся от шмотья он себе совершенно не позволял, настолько же заботливым он желал быть для своих детей и разумно щедрым для окружения. Отчего именно такую трактовку вполне мог принять.

— Вам недостает получаемого оклада? — вопрос был отнюдь не праздный. Если уж командиру танкового батальона не хватало на прожитьё полагающегося ему денежного довольствия, то, что уже тогда можно было говорить о менее высокопоставленных краскомах? А армия могла быть для секретаря ЦК, как надежнейшей опорой, так и смахивающим с его плеч голову мечом. Недаром в плане продовольственных пайков военных старались не то, что не обижать, а всячески умасливать. Естественно, на фоне существующих ограничений для прочих жителей СССР.

— Скажу так, товарищ Сталин. Порой ряд продуктов или иных товаров можно достать только на рынке. А цены там кусаются. Сильно кусаются! Особенно это касается запчастей и расходных материалов для автомобиля. Ну и ежегодный налог на личное транспортное средство весьма немалый. Без своего же старенького фордика я, как без рук. Мне ведь постоянно приходится ездить между Наро-Фоминском и Москвой. Плюс по Москве немало кататься между многими заводами и конструкторскими бюро, чтобы иметь информацию, с чем можно работать, как создателю боевых машин. Пешком такие расстояния никак не осилить. А разъезжать на такси — никаких денег не хватит. Таксомоторы доступны и удобны лишь на коротких расстояниях. Мне же каждую неделю необходимо наматывать сотни километров пути, — только и смог что высказать в своё оправдание краском.

— Вам же полагается служебный автомобиль. И зачем вам часто наведываться в Москву? — вполне резонно поинтересовался жизнью своего возможного ставленника Иосиф Виссарионович. Больно уж его слова расходились с представлениями главы государства об оной.

— Полагается. Я им и пользуюсь в служебных целях, — не стал отрицать очевидного Геркан. — В личных же разъездах эксплуатирую собственный, давным-давно выигранный в лотерею, — на всякий пожарный уточнил он источник обретения машины. — А в столицу я езжу по воскресеньям, чтобы повидаться с семьей. Увы, но в Наро-Фоминске с превеликим трудом можно снять лишь угол за печкой. В прямом смысле этого слова — отгороженный занавеской угол с койко-местом. Что для семьи с новорожденным ребенком — маловато. В военном же городке пока не хватает жилья даже