- И что вы предприняли?

- Я? – Шапка усмехнулся. – А надо? Заявлений у меня нет. Жалоб тоже. Чего я предпринимать должен? На каком основании?

- Вы же знаете…

- Знаю, господин маг. Знаю. Всё я знаю. И про Егорку, и про Матильду Крышнину, которая девок на ту сторону водит… и про Избора, и много про кого. Но толку-то от этого знания? Я ж в молодые годы тоже дурным был, все пытался справедливость восстановить. Получил вот…

Он повернулся так, что стал виден тонкий шрам, выходящий из-за уха и переползавший на шею, чтобы скрыться под форменным воротником.

- И пуль пару еще. А после выговоры… за излишнее рвение. Самое обидное, ты от их ловишь, запираешь в камеры, а они через день другой тебе в лицо хохочут. Мол, незаконное задержание. Улики. Доказательства. Тьфу… - Шапка сплюнул на пол. – Тебе снова выговор. Потом начальство прям в лицо говорит, чтоб унялся, не лез, куда не просят. Тогда-то и приходит понимание, что справедливость твоя никому-то и не нужна. Что если и позволят тебе кого взять, то только того, кто сам ненужным станет. Или опасным. Вот…

Он выдохнул.

- Я-то… и приспокоился. Потом… одно, другое… понимание пришло, что не эти, так иные станут. И ничего-то не изменится. Разве что сам ляжешь где-нибудь в лесочке да под зеленым дубочком. А я не хочу. Не для того я выживал, чтобы из-за них от…

- Стало быть, первый из числа установленных жертв, - Бекшеев речью не слишком проникся, но дело превыше всего. – Был из числа контрабандистов?

- А то.

- Что с остальными?

- Какими?

- Этими, - он выложил список, который подвинул к Шапке. – Эти люди тоже пропали.

- А… да… Пашка Селявцев еще года три тогда… хороший был мастер, но заложить любил, вот и решили, что по пьяни зимой где примерз. Этого не знаю, пришлый… кто заявление вообще принял?

Толстый палец с кривым желтоватым ногтем скользил.

- Из ходоков… это уже Изборов человек, сожительница еще все требовала Избора тряхнуть, что это он виноватый. Ага… Москальский. Плотник. Помню, жена писала. И проверка была. Уехал он, в Городню…

- Адрес имеется?

Шапка скривился сильнее прежнего.

- Свидетель есть. Его на станции в Городне видели. А так… у нас, чай, свободная страна. Куда человек хочет, туда едет…

Он покосился на меня.

- Я понимаю, что списком оно вроде как страшно смотрится… у нас, вон, по городу слухи один другого жутчей гуляют, да только цена им – грош… людишки-то все шебутные. Кто выпивает да так, что имя свое позабыть способный, кто из ходоков, кто из самогонщиков… охотники опять же. С охотником-то в лесу мало ли чего случится может? Все ж зверья после войны развелось. И людей оно не боится. Верь аль нет, но и медведи захаживают. То-то и оно…

Хорошие отговорки.

И главное, Шапка сам вполне искренне верит, что все именно так и было. И с охотниками, и с контрабандистами, и вовсе со всеми.

- А тут этот… из Городни… нарисовался. Занудный. И с вопросиками своими. То к одному пристанет, то к другому… понятно, что Филька ему понарассказывала. Вот и… вляпался, небось, куда не надо. Может, грозиться стал, может, еще чего. Его и убрали.

- И голову оставили.

- Чтоб другим неповадно было, - отозвался Шапка.

- А следующий? Тоже?

- Так… не знаю. Я к нему поставил своего человечка, чтоб приглядывал.

- И спаивал.

- Помилуйте, господин маг… никто ему водку силой в рот не лил, если вы о том. А так… я человек маленький, мне перед высоким начальством отчитаться надобно. И город сберечь, чтоб и далее в нем было тихо да спокойно. Аль, думаете, наши подзаконники сильно гостям обрадуются? Еще войну начнут, не приведите Боги…

Он поглядел на меня.

- Ты там того… осторожнее, добре? Не лезь на рожон. Я-то ведаю, что ты – девка живучая, но… все одно, не лезь на рожон.

Шапка потер грудь.

- Сердце что-то третий день ноет… на покой мне пора. Давно пора…

И в этом он был прав.

- Нам нужен будет кабинет.

- Забирайте, - махнул рукой Шапка. – Вон, какой глянется, тот и забирайте. Кабинетов здесь свободных хватает.

- И дела пропавших. Заявления там. Отчеты. Какие следственные действия проводились…

По тоскливому взгляду Шапки понимаю – никакие. И не только я понимаю, потому как Бекшеев вздыхает и говорит:

- Все, что есть.

- Ваське скажи, - отмахивается Шапка. – И я скажу. Он, небось, и соберет… только… послушали б вы доброго совета, господин маг. Езжайте домой. Напишите отчета, что медведи шалят… наши подпишутся. И разойдемся с миром. Ни к чему оно, народ будоражить. Совершенно ни к чему.

Глава 10 Логово

Глава 10 Логово

«И стоит заметить, что в это непростое для страны время некоторые несознательные личности, увлекшись заграничной пропагандой и излишним либерализмом, с прежним упрямством пытаются навязать обществу чуждые Империи ценности…»

Из выступления министра культуры, князя Сурикова, о критичном подходе к современному искусству.

Тихоня обнаружился на лавочке, что характерно новенькой, еще не облизанной дождями. Краска на ней сияла, разве что кое-где пролегла по ней тонюсенькая паутина трещин. Тихоня сидел и лузгал семечки, ссыпая шелуху в кулек из газеты. Светило солнышко, правда, тени уже вытянулись, намекая, что дни весной пусть и долгие, но все одно не бесконечные.

- Что думаешь? – поинтересовался Бекшеев, отряхиваясь. Он, последние полчаса отчаянно чихавший – кабинет нам дали, да убраться в нем забыли, - вытер нос платком. – Извини… не думал, что пыль – это так…

И снова чихнул.

Шапка обещал, что к заврешнему дню наведет порядок.

И дела соберет.

И вовсе составит список тех, кто имеет отношение – сугубо теоретически – к произошедшему. А еще наверняка припрячет то, что еще не припрятал.

- Дурак, - я прищурилась.

Военные вот-вот должны были подъехать. И не хотелось. Вернуться бы в комнаты, проверить Софью, как она там. Кофею заказать, хотя во мне еще выпитые чаи плескались.