— Но вы ведь не выгоняете. Это моё желание. — возразила я уже менее напористо.

— За Влада выйти было тоже твоим желанием! — с какой-то злобой в голосе бросил крестный. И тут же осекся, понимая, что сказал лишнего — Прости, я перегнул. Нервы, дела, да ещё и голова… — снова потёр виски.

— Давайте я помогу? — робко улыбнувшись, предложила. В детстве и папа, и крестный шутили, что у меня волшебные руки- спасают от головной боли. Поэтому, как только она их настигала, я тут же бежала массировать им виски, раздуваясь от гордости. Наверно, конечно, эффект от моих рук был преувеличен, но Протасов неожиданно согласился.

Вновь сев в кресло, он прикрыл глаза, откинувшись на спинку. Аккуратно, лёгкими круговыми движениями пальцев, я начала массировать ему виски. Лёгкий хрип сорвался с губ мужчины, а потом он блаженно улыбнулся, расслабив напряженное тело. И меня точно в далёком детстве охватил невероятный восторг — значит, я действительно умею делать что — то полезное.

Когда я нагнулась чуть ближе, ненароком задев его плечо грудью, замерла. Но крестный, кажется, ничего и не заметил. Нежно погладив мою руку в благодарность за помощь, он встал с кресла.

— Ну, я пойду ложиться. Завтра много дел, меня не будет до ужина. И Мила, давай мы договоримся ещё на берегу — действуем согласно изначального плана. Вот поженимся, ты будешь полностью под моей защитой- тогда о работе, и остальном (он точно намеренно не упомянул жилье) подумать можно. А пока… считай, что у тебя временный отпуск для восстановления моральных сил. Поверь, сейчас это, возможно, кажется тебе глупым. Но, увы, ты ведь сама знаешь, как у нас порой все работает. И принцип " кто первый заявил, тот и прав" знаешь.

Шутливо щёлкнув меня по носу, он прошел мимо. А я ещё больше убедилась в том, что мне нужно отсюда уходить. Протасов, не раз обвинявший моего отца в чрезмерной опеке, и сам видит во мне ребенка! Это совершенно неправильно! Нездорово! Это путь в тупик для каждого из нас. Пока ещё не поздно сепарироваться, нужно безжалостно это сделать. Резать по-живому, но делать! Да, одной и страшно, и со стороны Влада огромная опасность, нежели я бы оставалась под защитой крестного, но ведь всё решаемо. Охрану ту же можно первое время нанять. Денег от драгоценностей должно с лихвой хватить. Нужно их просто забрать.

Всю ночь промучившись вариантами, наутро решила вызвать полицию и забрать вещи и украшения из дома. В присутствии полиции Влад ничего мне не сможет сделать. Да и, на крайний случай, сразу же наберу крестному. Конечно, этого бы очень не хотелось. И не стоит отбрасывать со счетов, что Влад, наверняка уже давно обладающий информацией о том, что я живу у Протасова, вообще никак не пытается вернуть меня обратно. Видно, получив в соперники равного себе по возможностям, деньгам и связям, испугался. Это не слабую женщину избивать.

Скривившись, прикрыла рукой рот, чтобы не заскулить побитой собакой. Ну как?! Кааак?! Как я могла его выбрать?! Ведь не может быть, чтобы не было никаких предпосылок! Скорее всего, окрылённая первой любовью, я их попросту не замечала, идеализируя Влада. А теперь, когда его истинная натура взяла верх, я пожинаю плоды своей поразительной "слепоты" и наивности.

В мешке из-под картошки*- отсылка к Мэрилин Монро. Когда-то ее упрекнул один из журналистов, что она красивая потому, что ее в лучшие наряды одевают. Тогда Мэрилин приняла вызов, появившись на обложке одного из журналов в мешке из-под картошки, перевязанном на талии. На манер платья. И, естественно, была ослепительно хороша.

14. Будни. Арсений

Да, дураком я величал себя целый день после того приема. Ну надо ж было так всё испортить. Парой слов испоганить, перечеркнуть ту атмосферу доверия, что повисла между нами. Сперва Милана выглядела да вела себя точно знающая себе цену холодная стерва из высшего общества, " увлекательных " диалогов с которыми я и минуты не мог выдержать и пары минут. Пафос, дичайший эгоцентризм (каждой из дамочек казалось, что мир крутится исключительно вокруг неё), полностью фальшивые, не раз отрепетированные эмоции. И, каюсь, поначалу спутницу Протасова к ним причислил. В мыслях, конечно, сожалея, что такой отменный экземпляр женской красоты и сексуальности внутри полый — ни ума, ни сердца, ни чувств. Точно красивые штампованные на одном конвейере биороботы, с вложенной в кукольные головки программой " выйти за миллиардера"(притом, не важно, даже если ты и сама отнюдь не бедна. Миллиардер, он ведь лишним не бывает).

Но потом, в беседке, Милана открылась мне совершенно с иной стороны — умная, умеющая слушать и слышать, слегка наивная, неуверенная в себе и своих силах, но отчаянно стремящаяся быть кому-то полезной, нужной. Не девушка- мечта. Вот только явно не моя.

Конечно, зачем такой красотке из известной богатой семьи (ага, я и половину дня потратил на то, чтобы найти как можно больше информации о ней) такой как я? Впервые я чувствовал подобное. Что смотрю на женщину снизу вверх, что меня не облапывают жадным взглядом. Что не видят во мне (кстати, а вот это жаль!) самца, который будет трахать всю ночь без устали, а утром исчезнет с первыми лучами солнца. Не пытаются что-то строить из себя. Я даже кайфанул от недовольства, промелькнувшего в ее прищуре, когда она услышала от меня " киска". Да, как тупой одноклассник пытался я привлечь её внимание подобной пошлятиной. Но Милана по итогу окатила меня таким ледяным презрением, так разом отсекла попытки шутить, что я не на шутку завелся.

Да и сейчас хожу как в тумане. Вместо документов на столе перед моими глазами — она. В том же темном, охуительно сексуальном платье, в котором была вчера, на каблуках. Губы накрашены той же блядской красной помадой. Только для меня она стала бы краситься такой. Чтобы никакой урод и не смел фантазировать при виде ее пухлых ярко-алых губ. Я бы сгреб одной рукой со стола все документы к хренам. Усадил бы ее поверх него, широко раздвигая такие соблазнительные ножки Миланы…

Черт, телефон. Я настолько замечтался, что даже не услышал.

— Да, мам. — аж неловко стало. Точно подростка в своей комнате застукала мама с эротическим журналом и членом в руке. Твою ж…

Как мог привел в порядок мысли, слушая, что она говорила.

— Арсюша, — ага,