Шрифт:
Закладка:
— Знаешь, прошло не так много дней, как мы виделись, но успел очень соскучиться по тебе. Почему ты не могла появиться просто так? — я всё-таки не устоял и обнял её. Тело Артемиды по-человечески тёплое и божественно прекрасное, прижалась к моему.
— Ты даже не призывал меня. Ты слишком был занят своими девушками. И у меня тоже было много дел. Сегодня их пришлось оставить, чтобы тебя предостеречь, — она не пыталась отстраниться как это делала прежде.
— Ты ревнуешь к моим девушкам? — я очень хотел услышать её тихое «да».
Охотница молчала. На миг её лицо осветила молния, отразившаяся голубым блеском в глазах.
— Да, — тихо сказала она. — Хотя боги не должны ревновать к смертным — это неправильно. И ты кое-чего не знаешь. Не знаешь, кое-что очень важное, но я это тебе не скажу. Иначе, ты станешь…
— Каким я стану? — мне не терпелось знать.
— Скоро узнаешь, Астерий. Разве тебе мало, что я уже в твоих руках и принимаю это будто обычная земная женщина? Укроти свои желания, — её дыхание щекотало мою щеку.
— Ты решила меня промучить? — я опустил ладони пониже — её божественные ягодицы дразнили, и Охотница, конечно, почувствовала мою рвущуюся к ней твердь.
— Тебе это полезно. В тебе должно быть больше терпения и понимания, что не всё в этом мире доступно так легко и лишь по твоему желанию, — её рука погладила мою спину, поднялась выше и взъерошила волосы. — Не ходи сегодня туда, и я тебя награжу.
— Я не могу, моя возлюбленная богиня, — я поцеловал её в губы. Сначала коротко, будто пробуя их вкус. Потом очень долго, прижимая богиню к себе. Артемида не сопротивлялась. Она сама отвечала с желанием на мое стремление, и по телу разлилась такая сладость, что закружилась голова и, казалось, сейчас подогнуться колени.
— Пожалуйста, пойми. Я решил разобраться с ними сегодня. И даже дело не в этом. Можно этот вопрос перенести на другую пятницу, но дело как раз в Гере, — попытался пояснить я Охотнице. — Она бросает мне вызов, и если я сейчас отступлю, то мне придётся потом пятиться перед ней снова и снова, в конце концов она загонит меня в угол. Я знаю, что перед Герой можно и нужно быть учтивым, но нельзя проявлять слабость.
— Возможно ты прав. Но я очень боюсь за тебя. Может, стоит сегодня отступить и выбрать более подходящую ночь? Сегодня и звезды не благоволят тебе. Подумай, Астерий, — она сама поцеловала меня.
— Я справлюсь, — сказал я и мысленно добавил: «По крайней мере очень постараюсь».
— Тебе даже не интересно, чем я хотела тебя наградить? — Артемида тихонько освободилась от моих рук.
— Очень интересно, но ты же не говоришь. Скажи? — моё последнее слово поглотил раскат грома, но богиня услышала его ментально.
— Хотела пригласить тебя завтра вечером на ужин, — сказала она, и в этом голосе послышалась лёгкая тень обиды.
— Ты можешь пригласить не в награду, а просто так или потому, что я хочу тебя видеть? — спросил я.
— Хорошо, мой дорогой Астерий. Я утром сообщу тебе. Сейчас главное, чтобы удача этой ночью была на твоей стороне. Я сделаю всё, что в моих силах, но мы не на Делосе и моих сил здесь не так много. Если ты решил идти, то иди, — Артемида прижалась ко мне, жарко поцеловала и отступила. — Я позову на помощь маму и Гермеса. Может быть еще кого-то, кого успею.
— Спасибо тебе! — успел произнести я, видя, что земное тело богини начинает бледнеть.
— Знай, там, возможно, будет Арахна! — предупредила Охотница и исчезла с очередной вспышкой молнии.
— Арахна… — повторил я имя великой паучицы.
Как же забавно вышло. Готовя магические шаблоны, способные воздействовать на богов и как-то обуздать Геру, я извлёк один из самых старых, названный мной «Ликоса». Ликоса — это латинское название паука-тарантула. Эта магия в меру агрессивная, но всё же её вполне можно счесть боевой. Не кинетикой же мне лупить Геру, если придётся — всё-таки женщина. Вот и получалось, что Величайшая собирается мне доставить неприятности с помощью Арахны, а я как бы держу в заготовке свой «паучий» ответ, и очень надеюсь, что до этих неприятных крайностей не дойдёт. Хотя как знать: не просто так забеспокоилась Артемида. Возможно, она знает, что-то такое, что слишком снижает мои шансы на успех? Но почему тогда не сказала всего? Не сказала, наверное, потому что боги не всегда мыслят как люди: они могут видеть и понимать обобщенную суть происходящего или грядущего, но не видеть деталей.
Я не верил, что Гера может вступить в открытое противоборство со мной. Такое вряд ли возможно. Ведь в кругу Небесных подобное считается слабостью и очень скверным тоном. Всё равно как если бы я начал скандалить и драться с мальчишкой лет десяти. Однако это не помешало Аполлону тягаться со мной силой и полыхать гневом. Сам Зевс осудил бы его, если бы в тот день видел бесславные потуги своего сына. Скорее всего, Гера попытается влиять на обстоятельства, что есть для неё более привычное ремесло. И кого-то привлечёт на свою сторону из нижних божеств, для которых схватка с людьми в порядке вещей. Архана — вполне ожидаемый выбор, тем более после ссоры Геры с Афиной шестилапая ткачиха давно на стороне жены Перуна.
Я не стал подходить к костру, тому самому, у которого у меня случилось столкновение с одним из «Стальных Волков». Сегодня там что-то грели на ужин четыре бродяги. Они не видели меня, бесшумно прошедшего от них двух десятках шагов.
Когда упали первые капли дождя, я добрался до пепелища, оставшегося от заброшенных построек, где разыгралась основная часть драмы с баронессой Евстафьевой. Самое скверное, что там стоял мерзкий трупный запах. Значит, никто не позаботился, убрать трупы приятелей Лешего. Вот такая цена истинной дружбы в этой стае. И я был особо удивлен, что обезглавленное тело Родерика тоже лежало здесь, между чёрных остовов двух домов. Правда, оно оказалось совсем в другой позе — местные бродяги не упустили случая поживиться, проверить карманы мёртвого мага. А ещё у Родерика, насколько я помню, на груди висел амулет или какая-то иная имеющая высокую силу вещица. Кому-то из бродяг повезёт, если он сможет понять её истинную ценность.
