— Благодарю, — произнес сын Ардвана. — Они меня уже услышали. Ты будешь охранять переправу. Сначала в храм пойдут женщины и дети, потом все прочие. Нужно спасать раненых. Есть те, кто желает идти со мной разбирать завалы?

Несколько мужчин молча вышли из толпы.

— У нас не много времени, — тихо напомнил Невид. — Те, кого Исварха спас, уже здесь…

Аюр повернулся и отозвался неожиданно резко:

— Те, кому Исварха оставил жизнь, ждут нашей помощи! Если мы боимся исполнить доверенное нам, зачем Господу Солнцу вообще снисходить к нашим просьбам? Идем со мной, Невид! Там понадобятся лекари.

Он вновь обернулся к начальнику стражи:

— У тебя есть еще бойцы?

— Нет, государь! Когда завыла труба, они бросились по домам спасать родных. Но всякому известно — тот, кто увидел большую волну, стоя в низине, не встретит солнце завтрашнего дня… — Стражник тяжело вздохнул. — Мне некого было спасать, и я остался там.

Он ткнул пальцем в приземистую башню храмовой стражи, которая прежде охраняла подъезды к пристани. Аюр сразу вспомнил Туоли — молчаливого храбреца-бьяра, дважды спасшего ему жизнь.

— А где Туоли?

— Я отпустил его еще спозаранку. Верно, он был дома.

— Где его дом?

— Да почти сразу за башней. Там над дверью стрела в трех кольцах. Только осталась ли та дверь…

Аюр отвернулся и, с усилием передвигая вязнущие в илистом песке ноги, побрел к сторожевой башне.

* * *

Пронзившая три кольца стрела в самом деле красовалась над входом. Но, кроме провала дверей и обломка стены, смотревшей на улицу, от жилища не осталось больше ничего, что бы напоминало о стоявшем тут добротном доме. Груда камней, поваленные стены, обрушившаяся крыша, балки, торчащие из развалин, будто кости мертвеца…

— Пожалуй, тут никто не смог бы выжить, — проговорил Невид, то и дело с тревогой оглядываясь в сторону моря.

Аюр остановился и прислушался.

— Я слышу стон! — воскликнул он. — Там кто-то жив!

Он быстро повернулся к стоявшим рядом с ним добровольцам:

— Скорее, ступайте туда!

Туоли лежал на спине, упершись ладонями в балку, вытесанную из толстого бревна. Но стонал не он. Воин храмовой стражи лежал с побелевшим лицом, его руки и плечи свело от напряжения. Стон доносился совсем рядом из-под кучи поломанных дранок — должно быть, совсем недавно бывшей частью стены. Видимо, именно на нее обрушилась вода. Увидев рядом с собой Аюра и горожан, Туоли шевельнулся, глаза его оживились. Точно на последнем выдохе, он прошептал скороговоркой:

— Там мой сын. Ему придавило ногу…

— Поднимите балку! — приказал сын Ардвана. — Можешь не беспокоиться. Сейчас я его вытащу. Невид, прошу тебя, осмотри его раны!

Старый жрец уже опустился на корточки над потерявшим сознание воином. Приподнял одну его руку, затем другую, покачал головой:

— Обе сломаны. Возможно, руки удастся спасти, но до весны его придется кормить из ложки. Я не понимаю, как он мог удерживать балку.

Аюр слушал его лишь краем уха. Под нагромождением дранки на тюфяке лежал мальчик лет десяти. Правая нога его была пугающе выгнута. Аюр попытался вытащить мальчика, поднять его — тот перестал стонать и, увидев перед собой высокородного господина, сделал неуверенную попытку встать.

— Я смогу, — прошептал он.

— Сейчас. Конечно сможешь.

Аюр подхватил его под мышки, приподнял. На помощь ему подоспели горожане.

— Надо отнести их в храм, — требовательно произнес царевич.

— Надо, — сухо подтвердил Невид. — Однако напомню — дальше идти опасно…

В этот миг со стороны храма, с самой вершины скалы, раздался отдаленный, раздирающий душу вой трубы.

— Новая волна! — бледнея, закричал старый жрец. — Скорее, скорее обратно!

— Туоли и его сына не бросать! — приказал Аюр, торопливо выбираясь из развалин дома. — Спасаться будем вместе!

Добровольцы, подхватив Туоли, со всех ног бросились к пристани. Невид с неожиданной силой потащил за собой Аюра. Однако юный властитель Аратты успел закинуть себе на плечо руку стонущего мальчика.

— Держи его! — крикнул он. — Помоги мне!

— Мы не успеем, скорее! — задыхаясь, отозвался Невид.

— Должны успеть!

Они торопились изо всех сил, хотя жалкое подобие тропинки, натоптанное среди нанесенного первой волной песка и донного ила, не позволяло продвигаться быстро. Когда развалины остались позади и впереди показалось море, Аюр перевел дыхание — волны пока видно не было, только вдалеке белели пенные буруны. Изуродованный берег обезлюдел — последние спасшиеся уже вбегали в нижние ворота храма.

Однако, едва они ступили на мостки, вокруг царевича раздался слитный рев ужаса. Аюр вскинул взгляд и едва не остолбенел. Пенные буруны, еще пару мгновений назад такие далекие, стремительно поднимались, вырастая на глазах. Еще миг — и будто крепостная стена в хлопьях пены двинулась в сторону берега.

— Бегом, бегом! — надрывался Невид, таща за собой царевича. — Бросай мальчишку!

Мощный порыв холодного сырого ветра едва не сбросил наследника престола с мостков. Он поскользнулся на мокром настиле, но натянутая веревка спасла его от падения в песчаную трясину. Стена воды маячила уже почти за храмовой скалой; ее гребень достигал подножия нижних башен. Аюр с Невидом бежали, и сын Туоли, крича от боли и страха, пытался бежать вместе с ними.

Ворота были все ближе, однако и подступающая волна закрывала небо. Стало темнее, будто туча застила солнце. Аюр уже чувствовал на лице несомые ветром брызги.

— Всё! — крикнул вдруг Невид, останавливаясь. — Мы не успеваем. Призовем же милость Исвархи…

Аюр ясно видел стражников и жрецов, только и ждущих, чтобы захлопнуть ворота. На всех лицах был одинаково запечатлен ужас осознания того, что должно было сейчас произойти.

И тут царевич вдруг почувствовал, как будто увеличивается его тело. Золотой перстень лучника на пальце начал давить, обжигая кожу. Но эта боль совершенно не беспокоила Аюра — наоборот, выводила его из обыденности, открывая путь в иное состояние, выпуская наружу запертые прежде невероятные силы.

— Бегите к воротам, — услышал он свой голос, будто со стороны.

Затем развернулся и простер руки в сторону надвигающейся волны.

Казалось, невидимая стена до самого неба воздвиглась перед разъяренным Змеевым морем. Аюр видел поднявшуюся к самым облакам пучину, клокочущую стихийной яростью. Он видел, как волны громоздятся на волны, силясь прорваться к берегу. И все же прожорливое море не двигалось с места. Сын Ардвана стоял, не отрывая взгляда от темной вздыбленной водяной толщи, от сорванных клочьев пены, будто повисших в воздухе. Сейчас они застыли мокрыми облачками, не в силах ни растаять, ни взлететь, ни упасть. Аюр стоял и глядел.

В его памяти вдруг всплыла другая стена — каменная, но тоже темно-зеленая, полупрозрачная, усеянная бесчисленными искорками, похожими на звезды в