температура и скачкообразно увеличивающееся до огромной величины давление, созданные фугасным действием разрывного заряда каморного снаряда. Чтобы запустить механизм детонации, этот заряд должен быть эквивалентным мощности не менее 50—100 г тротила, что в то время соответствовало камор-ному бронебойному снаряду калибром 75 мм и более. Емкость топливного бака для создания оптимальных для детонации условий смесеобразования должна составлять не менее 100 л. В баках объемом до 50 л заметного усиления фугасного действия снаряда не наблюдалось.

Зато в случае ее возникновения детонация топливного бака повышала фугасный эффект взорвавшегося в нем снаряда в 2—4 раза. Таким образом, взрыв бака Т-34, вызванный попаданием в него 76-мм бронебойного снаряда, содержащего 150 г тротила, соответствовал мощности взрыва 152-мм бронебойного снаряда с зарядом в 400 г тротила. В результате детонации бака ближайший к месту ее возникновения броневой лист полностью вырывало из корпуса по сварному шву и отбрасывало в сторону, а башня танка, которую обычно срывает с него в случае взрыва боекомплекта, при этом оставалась на месте. Даже снаряды в танке, несмотря на детонацию, произошедшую рядом с ними, часто полностью сохранялись в своих укладках. Пожар практически никогда не начинался, больше того, ранее начавшийся пожар потухал. Это легко объяснимо — его гасила созданная взрывом мощная ударная волна. Сам бак с соляркой после детонации внутри него исчезал без следа, он просто разлетался в пыль. Интересно отметить, что взрыв аналогичного бака с бензином был примерно в 1,5 раза слабее и не вызывал разрушения сварных швов корпуса танка.

Как видно из описания механизма детонации топливного бака и ее последствий, все это полностью соответствовало процессу, который происходит при подрыве современного боеприпаса объемного взрыва, называемого иногда «вакуумной бомбой». Как известно, скорость ее детонации доходит до 1500—1800 м/с, а давление — до 15—20 атмосфер. Массовая скорость газового потока, направленного в сторону движения волны, достигает при этом 600—800 м/с. Именно эта чудовищная сила и разрывала даже прочные силовые сварные швы корпуса Т-34.

Тут необходимо добавить, что фугасное действие 37, 47 и 50-мм немецких бронебойных снарядов было слишком слабым, чтобы породить детонацию топливного бака «тридцатьчетверки». В начале войны вызвать ее реально могли только снаряды 88-мм зениток Р1ак18, Р1ак36 или Р1ак37, а также 105-мм тяжелых пушек К-18, которых на передовой было сравнительно немного. После начала применения немцами в конце 1941 г. кумулятивных снарядов на фронте стали отмечаться случаи подрывов от воздействия кумулятивной струи баков Т-34, также заполненных топливом лишь на четверть и менее. При этом детонировали только содержащиеся в самом баке пары солярки, и их мощность соответствовала эквиваленту заряда в 30—50 г тротила. Этого было достаточно, чтобы уничтожить экипаж, но корпус танка при этом не разрушался.

Вероятность возникновения пожара в боевом отделении Т-34 существенно повышалась еще и вследствие течи топлива из размещенных там баков. Чаще всего текли не сами баки, а соединявшие ихдю-ритовые трубки. На полу боевого отделения в результате течей появлялись лужи топлива, которые легко поджигались вторичными осколками. Как мы знаем, именно там размещались в «тридцатьчетверке» ящики со снарядами, а последствия их возгорания нетрудно предугадать. Но это было еще не самым худшим: сочащаяся из баков солярка впитывалась в одежду танкистов, которая к тому же промасливалась в процессе заправок, ремонтов и обслуживания танков и потому очень легко воспламенялась. Потушить такую одежду было практически невозможно.

Надо отметить, что горящее дизельное топливо вызывает у людей гораздо более тяжелые ожоги, чем бензин. У бензина, попавшего на кожу, горят в первую очередь его пары, поэтому танкисты, спасшиеся из горевших танков с карбюраторными двигателями, нередко отбывались сравнительно легкими ожогами. Полыхающая солярка, в отличие от бензина, прилипает к коже, горит втрое медленнее, чем 5ензин, и оставляет на теле очень глубокие ожоги вплоть до обугливания. Специальные зажигательные смеси, такие, как напалм, которые предназначены для того, чтобы липнуть к местам своего попада-зия, долго гореть и развивать при этом высокие температуры, дела-отся на основе тяжелых видов топлива, включая солярку, а не бензина.

Пожар в боевом отделении танка приводит к гибели находящихся гам людей, если они не выбрались из него вовремя, поэтому шансы за спасение жизней членов экипажа увеличиваются, если у них есть возможность быстро покинуть свою горящую машину. На танках Германии описываемого периода каждый член экипажа имел свой тюк, поэтому, по статистике, в случае загорания танка из него нередко успевали выскочить все танкисты, а в худшем случае погибали щое из пяти. Немецкие конструкторы даже пошли на ослабление эортов башен своих средних танков, чтобы дать экипажам лучшие зозможности для срочной эвакуации. Но главное — у танкистов Вермахта в большинстве случаев было достаточно времени для того, зтобы выбраться из своего танка, ведь пожар там обычно начинался з моторном отсеке и далеко не всегда и не сразу распространялся на зоевое отделение.

Для Т-34 статистика была намного хуже. Пожар там часто вспы-сивал именно в боевом отделении из-за установленных в нем топлив-зых баков. Из загоревшегося танка в худшем случае не успевал вы-жочить никто, а в лучшем — спасались двое, обычно командир и ме-саник-водитель. Именно механик-водитель имел наибольшие шансы щелеть: во-первых, он сидел низко и был частично закрыт от вражеского огня неровностями местности, во-вторых, был защищен 45-мм юбовым листом, наклоненным под углом в 60 градусов к вертикали, 1то соответствовало эквивалентной толщине брони 90 мм. Вырез юдлюк механика-водителя ослаблял лобовую броню, зато через не-о можно было быстро выскочить из танка. А вот командир мог поки-зуть танк через свой люк за 11 секунд. Это очень долгое время, особенно тогда, когда жизнь или мучительную смерть от огня разделяют мгновения. Зимой для танкистов, одетых в теплую одежду, и 11 секунд становились недостижимым результатом. А стрелку-радисту и заряжающему приходилось ждать, пока придет их очередь выбраться наружу, ведь своих люков у них не было. У КВ -1 дела с эвакуацией обстояли не лучше: на 5 человек экипажа там приходилось только 2 люка. Аварийным люком, расположенным в днище танка, в случае пожара в боевом отделении воспользоваться часто было невозможно — мешала растекающаяся по полу горящая солярка.

Нередко встречается утверждение, что танки, оснащенные бензиновыми двигателями, являются гораздо более пожароопасными, чем дизельные танки. Как можно убедиться из приведенных выше фактов, пожароопасность танка в гораздо большей степени зависит от его конструкции и компоновки, чем от типа его мотора и вида горючего. Самыми пожароопасными из советских танков в то время были машины серии БТ, но главной причиной этого было опять же неудачное размещение его топливных .баков