"Травертину", очевидно, был назначен стыковочный узел. Они направились к нему, и вскоре к ним присоединился небольшой рой похожих на мотыльков служебных судов. Гома и Ру завороженно наблюдали за красочным представлением, пока их не позвали в главную общую зону. Грейв уже отправился беседовать с другими членами делегации "Второго шанса", а Васин созывала весь корабль на совещание.

Кану был там, и Гома увидела его впервые с момента их пробуждения. Она и Ру присоединились к нему. Они обнялись, каждый из низ был благодарен за то, что они прошли перелет.

- Я ходил посмотреть на танторов, - сказал Кану. - У них все хорошо. Это прекрасный поступок, который вы совершили, помогая им с оборудованием для спячки.

- Это было ничто по сравнению с теми годами, которые потратили Мона и ее команда, - сказал Ру.

- Вы все пошли на жертвы, - ответил Кану.

Гома знала, что она может либо неловко обойти вопрос Ниссы, либо высказать его в открытую. - Я так понимаю, что между "Травертином" и медиками на Крусибле уже был какой-то контакт. Нас долго не было, Кану. У них, должно быть, много возможностей.

Он кивнул, как человек, пытающийся принять мужественный вид. - Посмотрим.

- Они сделают все, что в их силах, - сказал Ру. - Я уверен в этом.

- Я уверен, что так и будет. - Он говорил медленно, отстраненно. - Это было самое лучшее, что можно было сделать, оставив ее без присмотра. Даже несмотря на то, что она пропустила большую часть нашего времени в обществе танторов.

- Нам придется вернуться, не так ли? - сказала Гома, пытаясь взять оптимистичную ноту. - Не обязательно нам, но людям. Может быть, нам даже не понадобится для этого космический корабль. Просто снова запустить Мандалу, как это работало раньше.

- Кто-то должен попытаться, - согласился Кану.

Но это был бы не он, подумала Гома. Или она, или Ру. Возможно, капитан Васин, если она еще не насытилась космическими исследованиями. Но даже Гандхари выглядела измученной тем, через что им пришлось пройти.

Она что-то говорила.

- Я уверена, что через некоторое время нас встретят дипломатические представители нынешнего правительства. Они неизбежно покажутся нам странными. Возможно, это даже немного пугает. Давненько мы не виделись. Но вы можете быть уверены, что они точно так же опасаются встречи с нами. Мы, должно быть, действительно кажемся им очень странными. Но с добрыми намерениями в наших сердцах, верой в наших новых хозяев, верой в самих себя мы найдем выход. Некоторые из вас попытаются вернуться к своим старым жизням на Крусибле. Я не хочу преуменьшать трудности, с которыми вам предстоит столкнуться, хотя совершенно уверена, что вы прекрасно представляете, чего вам ожидать впереди. Но никогда не забывайте об этом. Сейчас мы команда, и мы останемся командой. Когда вы покидаете этот корабль, вы не оставляете позади дружбу и союзы, которые мы создали. Они остаются с нами. Они будут нашей связью на протяжении всех предстоящих лет и испытаний. Каждый из вас заслуживает мое уважение и благодарность.

Предстояло произнести еще несколько слов, не только от Васин, но через некоторое время они начали захлестывать Гому, и ее мысли понеслись по своим собственным траекториям. Она думала о послах - как легко было замалчивать сложное дело по введению в мир пяти новых разумных существ, пока их время почти не подошло. Она думала о Кану, для которого это не было возвращением домой и для которого любое праздничное настроение, должно быть, звучало жестоко и фальшиво. Она думала о Ниссе, ни живой, ни мертвой, и о надеждах, которые возлагались на неизвестную медицину мира, за три столетия до их понимания. Теперь она поняла, что это было своего рода магическое мышление, похожее на детскую веру во вмешательство фей. И она думала о сердце Юнис Экинья, которому еще предстояло найти свое пристанище.

Вскоре прибыли посланцы. Их манеры были спокойными, сдержанными, почтительными. Даже когда они двигались по кораблю, она никогда не видела больше двух из них одновременно. Они изо всех сил старались быть ненавязчивыми, не желая шокировать своих припоздавших гостей. Их лица и оттенки кожи свидетельствовали о разнообразии национальностей, и среди них были некоторые, у кого были гладкие, безволосые черты, которые ассоциировались у нее с морским народом, но в этом было трудно быть уверенным. Их одежда была темной, скромного покроя, с широкими белыми воротничками и пышными белыми манжетами. Некоторые из них носили маленькие тюбетейки или береты поверх коротких, аккуратно подстриженных причесок. Если они и привезли с собой технологию, Гома ничего из этого не узнала. Возможно, они были настолько пропитаны этим, что в переноске технологий не было необходимости.

Она слышала, как они разговаривают, легко переходя с одного языка на другой. Они были оснащены суахили, зулу, китайским, пенджаби и десятком других языков. Их дикция была чрезмерно точной, их речь изобиловала формализмами, включая какую-нибудь странную фразу, которая была старомодной даже тогда, когда Гома была ребенком, но она не могла винить их за это. И все же она уловила, как они перешептываются между собой фразами, которые были просто за гранью понимания - не совсем иностранный язык для нее - интонации и ритмы были раздражающе знакомыми - но диалект, настолько далекий от ее опыта, что с таким же успехом мог им быть.

Были проведены медицинские анализы. Один за другим всю команду доставили в клинику, работающую в условиях невесомости. Команда Моны Андисы стояла в стороне, пока посланцы Крусибла проводили тонкие исследования. Это был единственный раз, когда Гома увидела в их руках какой-либо инструмент. У них были черные стилусы с маленькой лампочкой на конце, которыми они медленно водили по телам своих испытуемых. Они поговорили с медиками Андисы, о чем-то мило пошептались между собой. Они казались беззаботными, соблюдая формальности. В конце концов просочился слух, что не было никаких препятствий для того, чтобы кто-либо из экипажа, пассажиров или послов спустился в Крусибл. Они могли свободно сойти на золотой станции, откуда их доставляли шаттлы до самого дома.

Гома и Ру взяли с собой только минимум вещей - остальное можно было перевезти позже. Они прошли по сводам и атриумам золотой станции, глазея на помещения размером с собор, которые казались в основном пустынными, как будто станцию освободили от людей в ожидании прибытия "Травертина" или даже построили специально для них. Возможно, так оно и было. В конце концов, у