славно, – весело усмехнулся Елисей. – Тогда решай, что с собой возьмешь, собирайся и в имение князя Буачидзе приезжай. Деньги есть, или дать на переезд? – тут же уточнил парень.

– За то не беспокойся, княже. И переехать хватит, и мальчонку выкупить. Ты только пристрой его куда в учение, чтоб в люди вышел.

– Почему куда? – удивился Елисей. – Хочет он на кухне служить, значит, на кухню и пойдет. Пока на посылках будет, ну, а после, как себя покажет, учиться станет. Сам поварихе прикажу.

– Благодарствую, княже. Дело сладим, и через два дня будем, – твердо пообещал Ефим, мелко перекрестившись.

Любим остановил коляску у неприметной лавочки, и Ефим, соскочив с коляски первым, указал на дверь:

– Вот тут, княже, еврей один старый живет. Лучше, чем у него, я украшений и не видел. Не токма золото льет, так еще и сам камни гранит.

– И не скажешь, – удивленно оглядываясь, проворчал Елисей.

– Хитрый он. Тут лавку держит, чтобы никто и не подумал, что у него что-то особо ценное имеется, – рассмеялся Ефим и, открыв дверь, пропустил вперед парня.

Войдя в небольшую лавку, Елисей с интересом огляделся и, подойдя к прилавку, принялся осматривать представленный товар. Ефим тем временем направился прямым ходом к сидевшему в углу человеку характерной наружности и, что-то ему тихо сказав, посоветовал, чуть повысив голос:

– Сказано, лучший товар покажи. Внакладе не останешься. Сам знаешь, я кого попало к тебе не вожу.

Вздохнув, продавец, или кто он там еще, прошел в неприметную дверцу и, с кем-то тихо пошептавшись, вернулся в зал, осторожно спросив у Ефима:

– Ты помнишь, сколько это может стоить?

– За деньгами, почтенный, я не постою, – ответил вместо егеря парень, доставая из кармана пачку ассигнаций. – Мне подарок невесте сделать надо. Сразу скажу. Подарок должен быть таким, чтобы его и самой императрице показать не стыдно было. Мне не надо, чтобы золото пудами во все стороны торчало. Красиво должно быть. Изящно.

– Я вас понял, сударь, – внимательно выслушав его, кивнул продавец и, откинув кусок прилавка, пригласил: – Пройдите сюда. Там вам все покажут.

– Ступай, княже. Я тут подожду, – кивнул Ефим, опираясь локтем на прилавок.

* * *

– Однако это было дерзко, молодой человек, – проворчал князь Тарханов с некоторой растерянностью. – Средь бела дня, на пороге посольства. Вам не кажется, что это было излишне?

– Наоборот. Теперь каждая продажная сволочь знает, что не спасется даже там, – презрительно фыркнул Елисей, небрежно поигрывая бебутом.

Разговор сей происходил в имении княжича Буачидзе, в его кабинете. Князь Тарханов примчался в имение на следующий день после акции, в сильном душевном волнении. И вот теперь пытался хоть как-то выстроить разговор.

– Не понимаю, что вас не устраивает, Никита Иванович, – пожал парень плечами. – Вы просили избавить вас от этого человека. Его больше нет. Не понимаю, что тут еще обсуждать.

– Да, я просил. Просил. Но не так же! – подскочил Тарханов.

– А как, позвольте спросить? – иронично хмыкнул Елисей. – Никита Иванович, признаться откровенно, не будь это вашей личной просьбой, я бы и пальцем не шевельнул. Это не то занятие, которое доставляет мне удовольствие. Но я решил уважить вас. А теперь получается, что вместо понимания я получаю упреки?

– Господь с вами, – смутившись, поспешил уверить князь. – Возможно, это и прозвучало, словно упрек, но поверьте, это совсем не так. Мой вопрос, скорее, продиктован некоторым волнением. Вас ведь могли там видеть.

– Исключено. Таких ошибок я давно уже не делаю, – жестко усмехнулся парень.

– Вы не понимаете. Полиция буквально переворачивает город. Повсюду облавы, перестрелки с уголовниками. Черт знает что!

– А вам-то что за дело? – удивился Елисей. – Вашей службы это никак коснуться не может.

– Его величество уже высказали свое неудовольствие, так что это касается всех служб, – помрачнев, вздохнул Тарханов.

– Минует, – отмахнулся Елисей. – Главное, что мешавший вам человек больше мешать не станет. А остальное пройдет. Помните, что было написано на кольце царя Соломона?

– Все проходит, и это пройдет, – чуть усмехнувшись, кивнул Тарханов. – Но из-за всех этих облав и обысков может и свадьба сорваться. Две свадьбы.

– А вот это тем более исключено, – нахально рассмеялся Елисей. – Князь Дато Буачидзе уже во дворце. По приезде поспешил встретиться со своим родичем и выразить ему свое почтение. Так что о свадьбах он договорится быстрее, чем мы с вами по чашке чаю выпьем. А главное, какое мы с вами имеем отношение к тому случаю? Вас на службе видело огромное количество народу. Меня тоже. Я невесте подарок к свадьбе искал и кольца заказывал.

– Господи, само собой, лично нас никто подозревать не станет. Но ведь любой из нас вполне мог кого-то нанять, – многозначительно выгнул бровь Тарханов.

– А зачем мне это? – продолжал веселиться парень. – Я этого господина вообще не знал. Так с чего мне ему смерти желать?

– М-да. Полковник Тимофеев писал, что вы умеете в словесных дуэлях выходить победителем, – удивленно качнул князь головой. – Вот уж не ожидал. Ну да ладно. Делать нечего. Остается только как-то сократить потери.

– Ну, это уже ваша кухня, – отмахнулся Елисей. – У меня теперь только одна забота. Венчаться и домой побыстрее доехать.

– Так надоела столица? – поддел его Тарханов.

– У меня там мальчишек три десятка. Их учить надо. А я тут застрял, – рубанул парень кулаком воздух.

– Ах да. Ваша школа, – понимающе закивал князь. – Пожалуй, вы правы. Пора заканчивать эту историю. К тому же в свете теперь все чаще стали вспоминать разрыв Наташкиной помолвки и странное убийство барона.

Тут Тарханов снова бросил на парня многозначительный взгляд. Но Елисей ответил ему спокойной, безмятежной улыбкой и, чуть пожав плечами, задумчиво протянул:

– Ну, может, пока убийцу ищут, малость уголовный элемент в столице окоротят. Тоже выгода.

– И не поспоришь, – растерянно буркнул Тарханов.

Он уже открыл рот, чтобы еще что-то добавить, когда дверь распахнулась и в кабинет, словно ураган, ворвался Дато Буачидзе.

– Никито! Дорогой! Здравствуй! – широко раскинув руки, громогласно поздоровался грузин.

– Здравствуй, Дато, – улыбаясь, поднялся навстречу Тарханов. – Рад тебя видеть в добром здравии.

– Ай, какие теперь болезни, дорогой?! Внука растить надо, сыновей женить, зачем болеть?! Радоваться надо, Никито! Радоваться! – продолжал бушевать князь, потрясая бумагами, украшенными солидными печатями. – Мы же теперь родичами станем. Наташенька твоя за моего второго сына выходит.

– Да уж. Неожиданная ситуация, – кивнул Тарханов с некоторой растерянностью.

– Ай, дорогой, жизнь разная бывает. Вон, дочку растил, думал, в старости рядом будет, душе отрада. А теперь вместо нее сын с внуком. И так бывает, дорогой.

– Дато, я все никак в толк не возьму. Почему ты зятя сыном назвать решил? Вы уж