— Смотри при внуках не ляпни такое…

А после моего «клонирования» в 1922 году, это усугубилось!

Хотя опять же повторюсь: возможно, это лишь мои — субъективные ощущения. С секундомером не стоял и не наблюдал за собой со стороны.

* * *

Одна за другой, на Лилю Брик наплывают волны оргазма… Вскоре я уже сбившись со счёта, перестал считать их…

— Довольно… Хватит…

Рычу, вурдалаком азартно грызущим кость:

— Да, я даже ещё не начинал!

Переворачиваю грудью на стол и продолжаю «выбивать с неё пыль» в положении сзади.

После особо сильного, «девятого вала»:

— Я умираю…

— Врёшь, от члена не помрёшь!

Когда у дюжего на вид стола подогнулись ножки, продолжил «окучивать» её в классической позе на кровати… Когда и без того ушатанная кровать дефрагментировалась на составляющие элементы, я поставив на «четыре кости» — драл «секс-символ эпохи НЭПа» на полу…

И, наконец «разрешился от семени» стояком у двери — едва её не выбив и, не вывалившись в коридор.

— УУУФФФ!!!

Когда я отпустил её, она в изнеможении сползла по стеночке на пол и, с закрытыми глазами, привычным тоном избалованной женоподобными мужиками сучки:

— Принеси мне портсигар и спички…

Довольно увесистая пощёчина, приводящая в чувство реальности:

— Ха! Ты забыла, кто я? НУ⁈

Со сладкой истомой:

— Ты — сам Дьявол во плоти!

«Мазохизм до кучи? В следующий раз надо будет попробовать с плёткой и кожаной амуницией».

— То-то же… Никогда не забывай: я — демон Азазел, а ты — моя секс-рабыня. Хорошо себя ведёшь — получаешь адски-неземное удовольствие. Плохо себя ведешь — наказываешься отлучением от моего «жезла». А ну-ка открыла зенки!

Её лицо оказалась напротив моего «дружка» и, её «зенки» — буквально на лоб полезли, когда она выполнила мой приказ.

— Невероятно!

— Целуй его — принеси клятву верности самому Дьяволу!

Послушно касаясь упругими губками, несмело чмокает…

— Ещё! ГЛУБЖЕ!!!

Ещё и ещё и, вот она уже любит меня «по-французски». Хотя… На мой взгляд несколько по-дилетантски.

«Надо будет её с той нижегородской „бабушкой русского минета“ познакомить. А то — без пяти минут „супер-стар“, а сосать толком не умеет… Любительница!».

Спустя довольно продолжительное время, изливаюсь в неё вдругоряд. Была ещё мысля поэкспериментировать с аналом…

Но, сказать по правде — не особый любитель этого вида конфулиза. Да и подходящей «смазки» под рукой не оказалось — разве что послать кого-нибудь из хозобслуги за трансмиссионкой «негр-ойл» в опытно-экспериментальный цех.

Да и, вообще — на сегодня мне хватит.

Хорошего понемногу, а то разбалуется!

* * *

Лиля Брик нараскоряку, но в хорошем рабочем настроении добравшись до остатков кровати, шарит под подушкой и найдя искомое закуривает, сбрасывая пепел прямо на пол. Я, приведя себя в порядок, усаживаюсь на табуретку напротив неё — как в самом начале разговора и, как ни в чём не бывало:

— Как Вам «любовь» с дьяволом во плоти, Лилия Юрьевна?

Оба с ней понимаем: «ролевая игра» закончилась — начался традиционный разбор полётов и раздача слонов.

Закрыв глаза, она выдыхая дым:

— Чертовски божественное наслаждение, подобного которому никогда не испытывала… Теперь я понимаю, за что можно продать душу.

Бесцеремонно оборвав «лирику»:

— Я знаю. Однако, в отличии от мужчин — знакомых Вам прежде, Дьяволу в свою очередь — требуется от Вас не наслаждение. Всё это он уже прошёл миллионы лет назад…

Она выжидающе-тревожно внимает мне.

— … А служба! «Чертовски божественное наслаждение» же — лишь поощрение за верную службу. Всё понятно, моя раба?

Та, без заметного стёба, даже с неподдельной искренностью:

— Всё, что прикажешь, мой Азазел! Я готова стать твоей кинозвездой. Хоть прачкой в этом лагере, лишь бы…

Жестом прервав рассуждения, ставлю условия:

— В следующий раз «чертовски божественное наслаждение» будет после образования киностудии. Ты, разумеется — ведущая актриса, Маяковский — режиссёр, я — главный спонсор и сценарист. Как тебе такой кадровый расклад?

Будущая кинодива, после несколько подзатянувшегося ожидания, спрашивает недоумённо:

— А, Осип?

С трудом вспоминаю, кто это:

— «Котик»? Он, как и прежде — рогатый муж… Бугагага!!!

С достоинством и выдержкой видавшей виды светской львицы:

— Напрасно, ты так! Если действительно затеял создание частной киностудии — Осип может помочь тебе, как никто другой.

Интересное кино!

— Вот, даже как? А вот с этого места — поподробней, Лилия Юрьевна: чем это интересно, мне может помочь — этот ваш четырёхглазый «кото-олень»? Бугагага!!!

После её буквально пятиминутного рассказа об тонкостях отношений в их «шведской» семье, я чуть с табуретки не рухнул…

До чего же обманчива внешность человека!

Её «Котик», Осип Максимович Брик — маленький, осторожный, крадущийся и, вправду — похожий на кота в пенсне человечек, вдруг предстал передо мной — эдаким серым кардиналом, невидимым режиссером, маленьким тихоней-дьяволом и немножко сутенером — который дергает за ниточки всех, кто его окружает — принуждая к действию.

— … Я даже скажу так: если Осип сегодня что-нибудь расскажет (какое-нибудь открытие или какой-нибудь тезис, теорию), Маяковский через день будет об этом говорить в Политехническом музее. Он настоящий вождь!

Держусь за казённый табурет крепче, чтоб не упасть.

Занимаясь литературным творчеством и, иногда тусуясь в соответствующей среде, я конечно же знал, что Осип Брик[2] — как и Владимир Маяковский, является одним из теоретиков творческого объединения «Левый фронт искусств» (ЛЕФ)… Но, предполагал, что лишь как «тень» последнего и по протекции «общей» жены.

Однако, поди ж ты!

Этим «рогатиком», написана повесть «Не попутчица» — о вождях победившего пролетариата, желающих жить «красиво». Возможно, первое антикоррупционное литературное произведение в Советской России. Осип, единственным критиком выступал против фадеевского романа «Разгром» и публично подвергал сомнению слова Максима Горького «Человек, это звучит гордо!».

Согласитесь, в те времена для этого нужна была определённая смелость!

Ладно, оставим «Котика» на сладкое а, пока поговорим про «Щеню»… Поразмыслив, я решил как можно быстрее перетереть с Осипом, а пока:

— Согласится ли Маяковский на столь радикальную перемену образа жизни?

Та, лишь рукой махнув:

— А думаешь, нынешний его «образ жизни» столь уж привлекателен? Поэзия, отнюдь не приносит Владимиру желаемых дивидендов! И дело даже не в деньгах: да, в народе он популярен, но…

* * *

Власть пока ещё не объявила — пока ещё живого Маяковского, «иконой» пролетарского искусства.

А как бы даже не наоборот!

Ещё Ленин отчего-то взъелся на