Каванди, как его прозвали дворники на Галерной, вышел из каюты на палубу, оставив утомившего его праздной болтовней Шварца наедине с шампанским, и теперь вполуха слушал крутившего штурвал Несвицкого. Прямо по курсу яхты лежала усадьба Мятлевых «Новая Знаменка». Господский дом в духе Елизаветинского барокко был возведен век назад по проекту Ринальди на высоком уступе за Петергофской дорогой, и с тех пор поменял немало владельцев, пока не стал собственностью сенатора Мятлева, деда нынешнего хозяина усадьбы. Впрочем, исторические экскурсы в сложную судьбу мятлевских владений мало занимали англичанина. Справа по борту, едва видимые в морской дымке, угадывались контуры батарей Кронштадта, а именно их созерцанием был поглощен Кавендиш.

— Вижу, вас новые форты заинтересовали? — наконец обратил внимание, куда повернута зрительная труба гостя Несвицкий.

— В Восточную войну[36] они закрыли для Королевского флота Петербург. Во всяком случае, так свидетельствовал наш адмирал Нэпир, — на превосходном русском отвечал Кавендиш, лишь легкий акцент выдавал его.

— Южные форты, на которые смотрит ваша труба, дорогой Чарльз, надежно перекрывают морской канал огнем своей артиллерии и, как рассказывал мой брат, служивший в те годы на флоте, вкупе с минными заграждениями, сделали абсолютно невозможным прорыв союзных[37] кораблей к нашей столице.

— Но этих укреплений тогда здесь не было! Были одни мины! Я внимательно читал отчеты Нэпира! — энергично тыча трубой в сторону неизвестных ему фортов, темпераментно восклицал взволнованный Кавендиш.

— Они спешно строились зимой и были готовы к весне пятьдесят шестого, но заключенный в Париже мир не позволил им показать себя в деле, — дипломатично отвечал Несвицкий, удивленный эмоциональной вспышкой британца.

— Итак, князь, я горю нетерпением увидеть дом вашего друга Вольдемара, — спешно перевел разговор на дачу Мятлева англичанин.

— Вы его не просто увидите, а будете в нем достойнейшим образом приняты, любезный мой Чарльз, — с мечтательной улыбкой заметил Несвицкий, предвкушая предстоящие празднества и утехи.

Наутро Чаров проснулся раньше обычного и, покончив с чаем, заторопился на Литейный. По прибытии в присутствие ему встретился товарищ окружного прокурора, попросивший подготовить записку по делу харьковских фальшивомонетчиков.

— Пришел запрос из Москвы, Сергей Павлович. Тамошнее судебное ведомство желает удостовериться насколько связаны их подсудимые с вашими подопечными, — отдавая ему пухлую папку, пояснил он.

«А Путилин — не промах! Даром что полтора месяца в командировке, а уж первые аресты произвел и под суд мазуриков отдал», — восхитился профессиональным чутьем и скоростью работы начальника петербургской сыскной полиции Чаров, засев за составление порученной бумаги.

Погрузившись с головой в дела минувшие, он не заметил, как стрелка часов отмерила полдень. «Надо бы проведать, как там дела у Блока?», — подумал Чаров и, пользуясь обеденным часом, сорвался в сыскное отделение. Однако съездил туда понапрасну и сыскаря не застал: «Выехали на убийство, сударь», — с подобострастной улыбкой пояснил узнавший его канцелярист. «Делать нечего, пора на Дворцовую подаваться», — он собрался честно и без утайки доложить о ходе дознания Горчакову.

Вице-канцлер задерживался в Царском селе на докладе у государя, и его принял Гумберт.

— Ну-с, молодой человек, чем порадуете? — довольно неласково встретил его тайный советник.

Обрисовав в общих чертах состояние расследования и, оставив за кадром имена подозреваемых, кои он намеревался сообщить одному министру, Чаров остановился, и вопросительно посмотрел на Гумберта.

— Итак, на сей час, у вас нет пакета? — без обиняков провозгласил тот.

— Пока нет, — с подчеркнутой аффектацией парировал судебный следователь.

— Сколько времени вам еще нужно?

— Хотя бы пару-тройку дней, ваше превосходительство.

— Вам повезло. Посланник Стекль захворал и в ближайшие дни едва ли сможет отбыть в Европу, дабы сесть на следующий в Нью-Йорк пароход.

— Значит…?! — невероятный подъем чувств обуял его.

— У вас есть пять дней, от силы — неделя, дабы найти пакет и исполнить обещание, вами в этих стенах однажды данное. Вам понятно, Чаров? Неделя, и не дня более, — жестко отрезал тайный советник.

В то самое время, когда он визитировал Гумберта, Палицын оставил Азиатский департамент и помчался на извозчике в банк. Ему так не терпелось получить наличные по присланному Герценом чеку, что он против обыкновения позабыл предупредить возницу подождать. Флегматичный конторщик взял от него вексель и невозмутимо отсчитал положенные по курсу деньги. Не обнаружив извозчика возле дверей банка, Кондратий Матвеевич сверился с часами и решил не тащиться в Доминик, а пообедать дома, благо его квартира находилась в трех минутах ходьбы. Две записки ожидали его. Одну, кою прочитал первой, он сразу отправил в камин, другая привела его в сильное возбуждение. Поев без всякого удовольствия, он вышел из дому, объявив жене, что задержится на службе и будет не раньше ужина.

— С чего вы взять, что вас подозревать в том террибл меда? — недоверчиво хмыкнул Кавендиш, отрабатывая удар по натянутой груше.

— Потому, как меня допрашивал следователь, — обозлился на идиотский вопрос британца Палицын и изо всех сил звезданул по снаряду. Сама обстановка в гимназическом зале общества любителей английского бокса на Фурштадской, куда его пригласил на разговор Кавендиш, раздражала привыкшего к салонному общению, ресторациям да театрам Кондратия Матвеевича.

— Вы говорить с несчастный столяр, нанять его на работа и уходить. С таким же успех они могут саспект и меня, — будто в воду глядел англичанин, продолжая наносить методичные выверенные удары.

— Но вы не встречались с покойным! — горячился Палицын, яростно молотя по груше.

— У меня не быть до него никакой бизнес. К тому же, мой грум знать ремесла велл, и в состоянии сделать любую смолл вёк.

— Подождите, и до вас доберутся! — делая стойку, злобно процедил он.

— Я есть подданный ее мэджести квин, и русская полиция должна иметь вери сыриос причина, чтобы сделать мой допрос. И давайте оставлять этот ненужный балаган. Я просить вас сюда не за этим, — прекратил терзать снаряд он.

— Это будет нелегко сделать, — вытирая полотенцем пот, в сомнениях, покачал головой Кондратий Матвеевич, узнав от Кавендиша суть дела.

— В противный случай, я не стать обращаться к вам, Кондратий.

— Мне нужны э-э-э… гарантии, да и…

— Вы их получать посыльным. И не надо больше заходить в посольство, лишний глаз нам не нужен.

— Помнится, когда я заходил туда в марте, мне никто не вспоминал про трущихся на Дворцовой набережной шпиков Третьего отделения, — Палицын оскорбился его нравоучительным тоном.

— Тогда был первый раз, но нужно всегда помнить о люди Шувалов. Теперь надо делать контакт посыльным.

— Тогда, попрошу и вас делать контакт посыльным, а не использовать для этих целей мою супругу, особливо, когда она на субботней прогулке с сыном! — решил рассердиться Кондратий Матвеевич, намекнув на встречу с женой Кавендиша на Невском.

— То был чистая случайность, поверьте! Я ехать в коляска и видеть мадам Вера.

— Ладно, забудем про это.

— Хорошо, забудем, но в посольство, ни ногой, мистер Палицын! — нанес завершающий удар по