— Обратно в сержанты я тебя разжаловать не буду, — объявил я Юрику уже в вертолёте по окончании мероприятия, — но теперь ищи себе накладную бороду и подлиннее. Иначе мы перестанем брать тебя с собой в город. Твоя морда теперь гораздо известнее моей, нас спалят в первом же кабаке.

— Евгенич, я до сих пор в шоке, как он пролез. А вдруг террорист? А если бы ему поручили бомбу какую пронести? У меня сегодня такая раздача люлей на вечер намечается, шо вы меня, наверное, до завтра не увидите.

Нас отвезли в один из новых, построенных турками, пансионатов на берегу. Интересно, когда готовился проект, кому пришло в голову обустроить неподалёку вертолётную площадку? Тому же, кому и президентский номер? Егорыч уверяет, что мы тут в подарок, за счёт заведения. Но я точно знаю, что этот номер ещё ни разу не был занят президентом. А теперь хозяева смогут объяснить, почему он так называется и столько стоит. То есть работать в рекламе я уже начал, а люди пусть зарабатывают. За такую светлую мысль я могу им даже гвоздём на полировке автограф оставить: «Здесь был Макс». Номер и правда был шикарным, с собственной террасой и бассейном на балконе. И всё это — на двадцать третьем этаже здания с прозрачной крышей. Лежишь в кровати или отмокаешь в бассейне, а над тобой — звёздное небо. Я глянул вниз, там при свете фонарей на дорожке вдоль моря стояла в упоре лёжа моя личная гвардия, а между парнями ходил Вася, периодически навешивая с ноги то одному, то другому. Сзади неслышно подошла Ирина, обвила мою шею руками и, проследив за направлением моего взгляда, поинтересовалась:

— Вечерняя прогулка?

— Скорее, комплекс упражнений, но что вечерний — точно.

— А пойдём к морю? Бассейн тут классный, но я могу и в Стóлице в бассейне поплавать, а на море мы уже почти два года не были.

— Конечно, пойдём. Заодно Вася отдохнёт немного от истязаний. У него же тут аквалангистов нет, придётся всю эту банду на берегу строить, чтобы они за нами присматривали.

— Ты уверен, что нет? Я бы не удивилась.

— Ну да, он же за две недели знал, что мы сюда приедем. Ну бери халаты, пойдём, посмотрим, как он будет выкручиваться.

Пока мы шли пять шагов к персональному лифту, охранник у двери уже шептал в переговорное устройство: «Один и Два вышли из номера, повторяю, Один и Два вышли из номера». Лифт и правда был отдельным. Специально для этого этажа. Он мог остановиться где угодно, но попасть в него могли только постояльцы нашего номера. Внизу он доходил до подвального помещения, откуда были выходы в паркинг и по собственной подземной галерее — к морю.

Я даже знать не хочу, как этот берег превратили в песчаный пляж. Мы как-то пытались устроить тут пьянку ещё лет двадцать назад. Здесь, куда хватало взгляда, тянулся глинистый обрыв высотой с пятиэтажку, а узкая полоска у моря была завалена какими-то покрытыми гниющими водорослями булыжниками. И мне хватило одного пикника на бережке, чтобы решить больше здесь не появляться. Теперь с наружной стороны подъездную дорогу отделяла от степи густая роща, территорию покрывал мягкий зелёный газон, по которому можно было ходить босиком, и пальмы с кипарисами росли с таким видом, как будто тут и родились.

Вот из-под таких пальм мы и вышли на пляж. Берег был абсолютно безлюдным и, если бы я не знал, что за нами сейчас наблюдает, минимум, двадцать пять пар глаз, предложил бы Ирине искупаться нагишом. Шорох прибоя почти сливался с тихим звуком мотора невидимой в темноте лодки, а луна была абсолютна безразлична к проблемам личной гвардии какого-то там президента.

— Они здесь? — прошептала Ирина.

— Причём все сразу. Мы же им зарядку прервали, — так же шёпотом ответил я, — поэтому целоваться будем максимально целомудренно.

— Ммммм… Но только, если догонишь, — ответила любимая жена главы державы и скользнула в полосу прибоя.

У меня получился настоящий выходной с возможностью не вылезать из постели до десяти утра, завтраком на террасе у бассейна и прыжком с разбега в море, пока остальные отдыхающие не поняли, кто тут решил окунуться. Рядом внезапно вынырнул Юрик, помахал Ирине рукой со сбитыми костяшками и попросил не заплывать за буйки. Вот, вроде же, заехали, чёрт знает куда, а вокруг одни знакомые лица, причём некоторые из них со свежими кровоподтёками.

Отдохнуть удалось целую неделю, Егорыч как-то выкроил её в распорядке. Всё это время мы старались, чтобы нас не узнали соседи по пляжу. Шапочки для плавания, тёмные очки и, самое главное — отсутствие у людей ожидания встретить под пальмой президента, помогли нам избежать лишнего внимания, благодаря чему влюблённая в море Ирина могла часами сливаться с объектом своей страсти.

— Интересно, а ракушки отсюда можно считать настоящими сувенирами? Мы же знаем, что они тут непонятно как появились. Господин президент, я с тобой разговариваю!

— Что? — на этот раз я задремал у бассейна, а Ирка сбежала на пляж.

— Ракушки, говорю, отсюда на память есть смысл везти? Их же самих сюда привезли откуда-то.

— Это вопрос философский. Ты же здесь их нашла, то есть, для тебя они — часть местной природы. Как пальмы. А то, что два года назад здесь не то, что пальм — травы нормальной не было, никто же не знает. Сюда нормальные люди не заезжали. «Птицы не поют, деревья не растут» явно с этих мест писали.

— Птицы, кстати, какие-то поют.

— Да что птицы, я тут белок видел. На пальме. Офигеть. А ракушки-то тебе зачем? Хочешь Матильде привезти? Подразниться?

— Ага и сразу её с Лариской и Жанкой сюда загнать в отпуск. Ты же уговоришь Егорыча их отпустить?

— Только вместе с ноутбуком и при условии, что они отвезут ракушки обратно.

— Думаю, они согласятся.

— Тогда попрошу у Егорыча ещё и вертолёт, чтобы их сюда доставить.

18

На начало августа был запланирован очередной съезд Партии Нормальных. В этот раз он проходил в Центральном Дворце Культуры. Нас со Званцевым пригласили в качестве почётных гостей, и я просто не мог туда не пойти. Тем более, что среди делегатов было много знакомых лиц. Одна только счастливая физиономия Виктора Борисовича стоила того, чтобы там появиться.

Хотя мероприятие было чисто протокольным, мне, как ни странно, понравились отчёты губкомов. Они действительно что-то делали и люди уже привыкли к тому, что так