Он с прищуром посмотрел на меня.

— Кстати, у меня же к тебе есть еще одно дело…

Глава 12

Кто-то говаривал: если я теряю друга, то иду в клуб и беру себе другого.

Александр Сергеевич Пушкин

Эмиль поднял голову и посмотрел на меня.

— А это для чего вообще нужно? — он почесал ручкой за ухом. — Странные какие-то вопросы…

— Приятель попросил по-дружески, — честно ответил я. — Он исследование какое-то проводит, а у самого времени нас всех по очереди обходить.

— А… — Эмиль снова склонился над столом. И даже сосредоточенно язык высунул. — Нет, я все равно не понимаю… Ну вот к чему может быть вот этот вопрос: «Что общего между муравьями и вторым законом термодинамики?»

— Ты так спрашиваешь, будто я этот опросник составлял, — хохотнул я.

Сначала просьба Максима мне показалась какой-то бессмысленной что ли. Он выдал мне пачку анкет с довольно дурацким набором вопросов и попросил раздать их как-нибудь моим коллегам. Вечерком, когда все расслабленные сидят в кают-компании и занимаются всяким ничем. Потом, посмотрев на мое недоумение, когда я пробежался глазами по списку, уточнил, что значение на самом деле имеют ответы только на три вопроса. Потом хлопнул мне по плечу и доверительно сообщил, что я могу не заполнять, про меня он и так все знает, что нужно.

Эмиль вздохнул и принялся заполнять анкету дальше.

Я покрутил головой, оглядывая лица остальных младших научных сотрудников, увлеченно скрипящих ручками. Забавно. Я перечитал эту анкету раз на шесть. И так и не смог понять, для чего именно Максим все это затеял.

В общем-то, народ отнесся к моей просьбе благосклонно. И где-то даже с энтузиазмом. Похохатывал, отвечая на особенно странные вопросы. Делился впечатлениями. Отказались в этом участвовать только белобрысый парень из «Крабов», имени которого я не помнил, и Светка. Сказала, что терпеть не может писать. Что вот если бы на плюшке надо было в ответы потыкать, то она бы с радостью.

Остальные с готовностью разобрали бумажки. Даже Лада.

Она, кстати, вела себя как ни в чем не бывало. Никаких сверканий глазами в мою сторону или чего-то подобного. Будто и не пыталась сегодня утром расквасить мне нос… Я даже усомнился, был ли вообще у нас тот разговор, или я просто задремал с недосыпа, и мне все пригрезилось. Кратковременный утренний кошмар.

— Добрый вечер, товарищи… — раздался от входа мягкий и как будто даже извиняющийся голос дяди Севы.

Должность дяди Севы никто никогда не называл, но здесь на базе он был одним из начальников. Ну то есть, был важная фигура Фурцев, который считался самым главным, но у нас практически не появлялся. Только когда какая-то особая миссия требовалась. Был тот же ГенГер, доктор наук и все такое прочее. Но он тоже был для нас скорее небожитель, несмотря даже на то, что у него на базе имелся даже личный кабинет. И был дядя Сева, Всеволод Мирославович Ким. Именно к нему все шли со своими рабочими проблемами. Мозги поправить — это к той самой Дарье, до которой я пока что не дошел и всячески откладывал планирование этого визита. С хозяйственно-бытовыми — к кастеляну. А дядя Сева отвечал за кадры. И их боеготовность. Мужик он был добрый и понимающий, во всяком случае, на первый взгляд. Он был тощенький, с редкими светлыми волосами, незапоминающимся лицом и говорил всегда таким тоном, будто ему очень совестно отрывать нас от всех тех дел, которыми мы заняты. Но при этом мои коллеги относились к нему едва ли не с большим страхом и пиететом, чем к тому же Фурцеву.

— Да вы сидите, сидите, — дядя Сева бочком подобрался к уголку, оккупированному «Нимфой». — У меня не очень хорошие новости относительно Кости… Его лечение оказалось немного сложнее, так что он проведет в госпитале не меньше двух месяцев. Или даже больше. И поскольку мы сейчас не можем себе позволить простой вашей группы, то вынуждены предложить вам доукомплектовать штат одним новичком… Ребята, я понимаю, что у вас уже есть сейчас один новенький, но…

Он замолчал и помялся. Опустил глаза, будто ему было стыдно. Но все наши слушали очень внимательно, и ни у кого на лице не появилось даже отдаленного неудовольствия или желания возразить.

— В общем, сегодня в Соловец прибыло четверо кандидатов, — тихо проговорил дядя Сева. — И завтра они прибудут на базу. И вам предстоит выбрать одного. Я вам доверяю, ребят, так что решение, кого именно вы примете, останется за вами. Вот… Такие дела…

— А симпатичные девушки среди этих кандидатов есть? — жизнерадостно спросил Обезьяна.

— Как ни странно, девушек две, — ответил дядя Сева. — Но степень их симпатичности вы уж как-нибудь сами оценивайте… Ладно, не буду вас больше отвлекать, отдыхайте!

Дядя Сева бочком выбрался из кают-компании и проскользнул через полуоткрытую дверь.

— Ничего себе, сразу четверо! — Вася-Папай потер руки, как будто в предвкушении. — Давно такого не было!

— И как вы обычно решаете, кого будете брать? — заинтересованно спросил я.

— Устроим битву! — громогласно заявил Обезьяна и захохотал.

— «Вереску» три месяца назад нужно было заменить Кира, который уволился, им дали трех кандидатов, и они из этого целое представление устроили, — объяснил Эмиль. — Прогнали через все препятствия, и взяли того, кто больше баллов набрал. Серега у них так появился.

— А у нас целых четверо, значит будет еще веселее, — добавил Вася.

— Может лучше поговорить с ними, а не тупо гонять по полосе препятствий? — хмыкнула Светка. — Нам все-таки с ним потом еще жить…

Насколько я знал, желающих встать в строй на передовой науки всегда было достаточно. Героическая работа, неплохая зарплата, ворох разнообразных социальных гарантий для членов семьи, в случае гибели или увечья тоже полагалась масса всяких утешительных призов. Так что парни и девчонки из глубинки довольно часто изъявляли желание здесь поработать. Вот только обычно кандидатов на замену выбывшим по тем или иным причинам выбирал отдел кадров. Но иногда явно делали исключения. Вот как сейчас, например.

К своим иррациональным предчувствиям я всегда относился бережно и внимательно. Не сосчитать, сколько раз уже в жизни мне чувство «пятой точкой» жизнь спасло. А вот сейчас моя задница откровенно не желала встречаться с этой Дарьей, про существование которой я до вчерашнего дня вообще не знал, а за вчера мне про нее сказали сразу два человека. Причем один из них практически в приказном порядке потребовал ее посетить. Перед сном я маялся, терзая плюшку, но так и не решился вписать в свой дневной план визит к нашему штатному психологу. Ну не хочу, и все тут! Жопой чую, что фигня получится!

А раз чую жопой, то…

На улице было еще темно. Но, к счастью, не то, чтобы очень холодно. С вечера небо затянули низкие тучи, но дождь так и не пошел. Я помахал руками, разгоняя кровь. И под это дело огляделся. Вся база еще спала. Только повара уже проснулись, кухонные окна светились, через открытые форточки оттуда доносились голоса и звон посуды. И даже запах еды можно было учуяь. Судя по всему, нас ждет творожная запеканка. А хотелось бы яичницы с беконом… Впрочем, мне никто не запрещает приготовить ее самостоятельно. Правда, вместо бекона придется воспользоваться обычным соленым салом. Варено-копченый бекон, порезанный тончайшими ломтиками, наш завхоз считает баловством и происками мирового империализма. А вот сало он сам солит в промышленных количествах. И даже иногда устраивает небольшие лекции о пользе этого продукта. Мол, потребление сала оздоравливает организм, заряжает энергией и положительно сказывается на научно-техническом прогрессе.

Ленивой рысцой я побежал вниз к озеру. Ничего необычного, просто утренняя пробежка. Наша работа — содержать себя в идеальной спортивной форме, а бег — одно из лучших упражнений…

Примерно такие мысли я крутил в голове. Можно подумать, что натыканные всюду камеры могут мысли читать, ага.

Кабинет штатного психолога располагался в административном корпусе номер три — небольшом домике в том же минималистичном стиле, что и все остальные на нашей базе. На вид примерно таком же, как и наш медблок.

Сначала я просто пробежал мимо, просто отметив, парочку стеклянных глазков,