Коронет дёрнул за ручку, и я заметила, как побледнела сестра Винавия.

- Почему закрыта эта дверь? – тем временем спросил Лигрезо.

- Это…подсобное помещение, мы храним здесь старую мебель, - ответила монахиня, немного споткнувшись. – На этом этаже больше нет жилых спален, господин коронет.

- Прошу вас принести ключ, - спокойно распорядился мужчина.

- Сожалею, но замок заело. Мы ждём плотника, - сестра Винавия попыталась увлечь коронета за собой, и даже ухватила Лигрезо за локоть.

Мужчина высвободился с брезгливым недоумением.

- Какая у вас, право, безудержная фантазия, - с холодной иронией заметил он. – А кто же тогда скребётся за этой дверью? Наверное, мыши?

Лицо монахини из бледного стало красным, и я побоялась, что сейчас её хватит удар. Тем временем по двери застучали изнутри, и я услышала сорванный детский голос, который сразу узнала.

- Тимто! – не удержавшись, воскликнула я.

Сестра Винавия уставилась на меня и, наконец узнав, издала неясный икающий звук. Не обращая на неё внимания, я торопливо сказала коронету:

- Это карцер! Умоляю вас, скорее откройте дверь! Дети в опасности!

Я думала, что Лигрезо позовёт кого-нибудь из своих солдат, но коронет удивил меня. Нет, он не вышиб дверь плечом или ногой, но его магия была не менее сокрушительной.

- Мальчик! Уйди в сторону! – предупредил он, и в дверь ударил белый крутящийся шар. Он разнёс дверь в щепки.

За дверью я увидела испуганного дрожащего Тимто, кинулась внутрь, торопливо обнимая его и похолодела, увидев, что он не один. Прямо на холодном каменном полу сидела Дарис. Она была так бледна, что я испугалась, что мы опоздали.

Лигрезо подхватил девочку на руки и вынес мимо шарахнувшейся сестры Винавии.

- Вынесите её на улицу, там теплее, - посоветовала я.

К счастью, когда коронет опустил Дарис на скамью, девочка раскрыла глаза и тихо прошептала:

- Николь! Я так рада…

- Я тоже! – едва не плача, ответила я.

Из приюта вышла Дженна с двумя шерстяными одеялами. В одно мы закутали Дарис, другое накинули на плечи Тимто. Мальчик весь дрожал.

- Она забрала все наши деньги! – с ненавистью воскликнул он. – Всё, что мы скопили на мага для Дарис!

Я оглянулась на открытую дверь приюта, куда ушёл Лигрезо. Ничего, с деньгами мы разберёмся позже. Сейчас главное отогреть этих двоих. Словно прочитав мои мысли, Дженна сказала:

- Я попробую раздобыть кипятка. Нужно срочно напоить их горячим чаем!

- Хорошо, - кивнула я. – Спроси на кухне, там в котле на огне всегда есть горячая вода.

Конечно, проще было сходить самой, но я не решалась оставить Дарис, так слаба она была. Я села рядом с девочкой и взяла её за руку.

- У тебя…руки светятся! – удивлённо воскликнул Тимто. – Ты научилась магии?

- Пока не очень, - призналась я. – Дар открылся совсем недавно. Но согреть тебя и Дарис я смогу.

Я понемногу вливала свои силы девочке, и вскоре она слабо пошевелилась.

- Ники, - спросила Дарис, поворачивая ко мне своё незрячее лицо. – Почему ты вернулась?!

- Не могла же я вас бросить! – невольно шмыгнув носом, ответила я.

- Но ты…как настоящая фра! – восхищённо воскликнул Тимто. – И ты ходишь?!

- Да, к счастью, ноги меня слушаются, - улыбнулась я и повернулась к Дарис. – И зрение тебе мы обязательно вернём, вот увидишь!

Девочка улыбнулась:

- Я так согрелась!

Дети испуганно замолчали, когда мимо нас прошла сестра Бастина. Но и монахиня явно испугалась, увидев нас во дворе. Она даже замедлилась у двери, как будто задумав сбежать, но тут подошли несколько девочек, которых она позвала с огорода, и Бастине пришлось открыть дверь.

- За что же вас посадили в карцер? – спросила я.

- Лиро выследила, где мы прячем золотые, и стянула один. Может, она и не сказала бы никому, но этот грай у неё свистнул Фрил, и Лиро сразу побежала жаловаться к сестре Винавии. Ну та и вытянула из неё правду, и пообещала, что не накажет её, если Лиро принесёт ей все деньги, которые нашла у нас. Ну вот, - Тимто шмыгнул носом. – Нас и посадили в карцер, как будто за то, что мы вместе с Фрилом воровали, вместо того, чтобы милостыню просить.

Я сочувственно покачала головой. Тут пришла Дженна, и мы вручили детям по кружке горячего чая. Я остро пожалела, что не догадалась купить что-нибудь вкусное, ведь эти двое наверняка не успели поесть.

Мы ещё сидели на скамейке, когда к приюту прибыло сразу две кареты, и из них посыпались те приютские дети, которых задержали у храма. Представители службы порядка, проходя мимо нас, смерили закутанных в одеяла детей недоумёнными взглядами, и Тимто прошептал:

- Пойдём скорее внутрь! Не зря наших привезли! Что-то точно будет!

- Идём, - согласилась я. – Коронет Лигрезо просил всех собраться в столовой.

- Коронет? – изумлённо присвистнул Тимто. – Ты обязательно должна рассказать всё, иначе уедешь, а мы так и не будем ничего знать!

- Не уеду, - успокоила я мальчика, проходя в двери, которые он раскрыл для нас с Дарис.

- Неужели снова вернёшься в приют? – не поверил Тим.

Я улыбнулась:

- Лучше! Скоро ты и сам всё узнаешь.

Я поддерживала Дарис за локоть, но, кажется, девочка вполне пришла в себя. Ну и хорошо! Только бы обошлось без долгой болезни, как было со мной после карцера!

Когда мы входили в зал, я снова убедилась в удивительном даре подруги. Дарис крепко сжала мою руку и поражённо прошептала:

- Николь! Неужели это правда?! Мы все…уедем с тобой?

Я в ответ легонько пожала её пальцы, и торопливо отвернулась, чтобы не видеть, как из-под сомкнутых век девочки покатились слёзы.

В столовой собрались все обитатели приюта – двенадцать детей, из которых я не знала двух новеньких, видимо, взятых вместо нас с Беаном; обе монахини, и даже повариха. Последняя с любопытством смотрела на коронета Лигрезо, сестры же, напротив, отводили взгляд и имели вид бледный и растерянный. Два представителя службы надзора стояли неподалёку от двери, и создавалось впечатление, что они встали там, чтобы не дать перепуганным сёстрам бежать.

Лигрезо оглядел всех детей и сказал:

- Кажется, все собрались. Прошу вас назвать своё имя и кратко рассказать, чем вы занимались сегодня днём. Начнём с тебя – он посмотрел на Тимто, стоящего рядом со мной. Дарис он усадил за столик, моё же прежнее место было уже занято, и из солидарности мальчик тоже остался стоять. Он немного растерялся, но ответил так громко, как позволил сорванный в карцере голос: