27 июня, когда немцы уже вплотную подошли к Риге, корабли получили приказ перебазироваться на рейд Куйвасту. Первым, в сопровождении пяти эсминцев, туда ушел «Киров», а «Сметливый» конвоировал переход семи подводных лодок, их плавбаз «Иртыш» и «Смольный», а также нескольких транспортов. Эсминец пришел в Таллинн вместе с «Кировым». В Таллинне Нарыкову сообщили, что его эсминец временно переподчинён контр-адмиралу Раллю — командиру так называемой «Восточной позиции» — соединению кораблей, ставившему мины у Гогланда. Каждый день «Сметливый» заходил в гавань, принимал на палубу мины, а ночью вместе с другими кораблями под одной машиной уходил в Финский залив, ставил мины и ковылял обратно на базу.

Наконец, 14 июля командование сжалилось над искалеченным кораблем. «Сметливому» было приказано в составе конвоя перейти в Кронштадт для срочного устранения повреждений в машине. В конвой входили еще три подводные лодки, два тральщика и два малых сторожевых катера. Ночной переход был тяжелым и нервозным. Экипаж не отходил от боевых постов. Постоянно мерещились торпедные катера противника — ночную тишину разрывал грохот орудий. На траверзе Кунды в параванах тральщиков трижды взрывались мины, но до Кронштадта удалось добраться без повреждений. Немного постояв у Усть-Рогатки, «Сметливый» был введен в док. Как всегда, в помощь немногочисленным заводским рабочим были выделены матросы экипажа. Ремонтные работы шли круглосуточно, в лихорадочном темпе. Кроме устранения повреждений, вызванных бомбёжкой в Ирбенском проливе, на средней надстройке «Сметливого» установили новые 37-миллиметровые автоматические зенитные орудия. 8 августа, по возвращении корабля в Таллинн, новые орудия очень пригодились при отражении налета немецкой авиации.

9 августа командира БЧ-11 эсминца, старшего лейтенанта Шуняева, вызвал флагманский артиллерист ОЛС, капитан 2-го ранга Сагоян, для определения «Сметливому» сектора обстрела на случай прорыва противника к городу. Эсминец получил специальный паспорт со всеми данными для ведения огня. 10 августа ночью снова произошел налет авиации. Вспышки корабельных залпов разрывали темноту, на мгновение высвечивая сами корабли. Над рейдом и городом в ночную темноту с характерным подвыванием неслись мощные зенитные снаряды. А где-то в темной пугающей высоте злобном звоном захлебывались вражеские самолеты. Бой с авиацией противника гремел всю ночь. Это было начало общего наступления немецких войск на Таллинн...

Обстановка в районе Таллинна стремительно ухудшалась, и сегодня на рассвете корректировщик «Сметливого», старший лейтенант Ильясов, запросил огня. «Сметливый» с рассвета вёл огонь, выпустив 139 снарядов по танкам противника. С берега передали благодарность Военного совета флота за отличную стрельбу. Ильясов сообщил, что танки противника отошли, видимо, для перегруппировки, и пока необходимости в артподдержке нет. Воспользовавшись этим, Нарыков решил принять топливо. Глядя, как матросы быстро перебрасывают шланги на баржу, Нарыков нервно сжимал руками поручни мостика. Столбы воды от немецких снарядов беспорядочно поднимались в разных местах гавани. Лишь бы какой-нибудь шальной снаряд не угодил сюда...

24 августа 1941, 09:30

Главстаршина Веретенников вытер катящийся по лбу пот и посмотрел на свои покрытые ссадинами и кровавыми волдырями руки. Он уже сам не мог вспомнить, когда последний раз держал в руках лопату. После окончания в 1939 году музыкального училища при Ленинградской консерватории Веретенников был призван на флот в Ансамбль песни и пляски КБФ. Будучи певцом и аккомпаниатором, Веретенников в жутких условиях финской войны провел бесчисленное количество концертов, сценой для которых была палуба кораблей, обледенелые мостки пирсов или заснеженные бункеры береговых батарей. Он боялся, что песни, которые он пел на страшном морозе, приведут к какой-нибудь хронической болезни горла и потере голоса. Но все обошлось, а медаль «За боевые заслуги», украсившая его грудь после окончания Зимней войны, позволяла чувствовать себя боевым ветераном. Эти медали «выбил» для артистов ансамбля адмирал Пантелеев, слывший на флоте покровителем искусств вообще и балерин из Ансамбля песни и пляски КБФ в частности.

В самый канун войны Веретенников хотел уже было уволиться в запас «по семейным обстоятельствам», чтобы продолжить свое музыкальное образование и, наконец, воссоединиться со своей молоденькой женой — студенткой консерватории, а также престарелыми родителями, оставшимися в Ленинграде. Война, заставшая его в Таллинне, перечеркнула эти планы.

Артисты ансамбля, располагавшегося в доме 20 по улице Лай, были переведены на казарменное положение. Вольнонаемных артистов-мужчин мобилизовали и всем выдали винтовки, патроны, гранаты и противогазы. Артистам было приказано ежедневно выделять по три человека для патрулирования улицы Лай: «Для поддержания порядка в районе своей части», как говорилось в приказе.

Стремительное продвижение немцев к Таллинну заставило уже в первой декаде июля эвакуировать с главной базы некоторые тыловые службы, включая и ансамбль, который вместе с театром КБФ отплыл из Таллинна в Ленинград, погрузив на борт все свое имущество, включая огромный концертный рояль профессора Нахутина — в прошлом аккомпаниатора самого Шаляпина, а в то время работавшего в ансамбле по вольному найму. Однако в Ленинграде Веретенникову пришлось пробыть недолго. Он был включен в состав фронтовой бригады, направлявшейся в Таллинн, куда прибыл на грузовике 4 августа, успев проскочить по пустынному приморскому шоссе, попав под артобстрел в районе Кунды. В Таллинне, Палдиски и на островах бригада успела дать более сорока концертов, пытаясь поднять настроение деморализованного поражениями личного состава флота и армейских частей. Именно такую задачу поставил перед артистами «патрон» ансамбля, батальонный комиссар Бусыгин из Политуправления КБФ...

Сегодня же, 24 августа, все артисты были подняты по тревоге около половины четвертого утра. Всем приказали построиться с оружием. Будучи старшим в бригаде, Веретенников построил своих солистов, танцоров и балерин во дворе казармы. Там же были построены и артисты театра КБФ во главе со своим режиссером Пергаментом. Перед строем появился военком Бусыгин и торжественно, как показалось многим, объявил, что концертной деятельности пришел конец. Пока конец. С этой минуты из артистов формируется пехотная рота, включенная в оборону Таллинна. Две бригады Веретенникова — «солисты» и «ансамблеры» — составили 1-ый взвод новой роты. Превратившись в командира взвода, главстаршина Веретенников повел своих подчиненных на отведенный взводу участок обороны в парке Кадриорг.

Идти пришлось долго по пустынным улицам, по которым стлался дым пожаров. Где-то, как казалось, очень близко, рвались снаряды. Со стороны Купеческой гавани, обгоняя бредущих без всякого энтузиазма артистов, прошла колонна моряков. В Кадриорге артистов построили у памятника «Русалке». Пожилой армейский сапер подкатил на телеге, которую тащила худая, постоянно вздрагивавшая лошадь. Телега была нагружена лопатами, ломами, кирками и ручными носилками. Перед строем артистов откуда-то появился армейский майор с дикими, красными глазами. Приказав поставить винтовки в козлы, разобрать лопаты; кирки и ломы и начать под руководством саперов рыть окопы полного профиля в рост,