выразили вотум недоверия. Ему предъявили обвинения по пяти пунктам: что он незаконно развалил Советский Союз в декабре 1991 года; что он действовал вопреки конституции, распустив Верховный Совет в октябре 1993 года; что он нарушил конституцию, развязав войну в Чечне в декабре 1994 года; что он ослабил российские вооруженные силы и совершал акты, ведущие к геноциду русского народа.

Слушание дела об импичменте готовилось в течение многих месяцев. 12 мая, за день до начала разбирательства, Ельцин уволил Примакова и его правительство и назначил временно исполняющим обязанности премьер-министра министра внутренних дел Сергея Степашина. Примаков стал самым популярным политическим деятелем в России, и Ельцин все меньше и меньше переносил независимость его суждений. В то же самое время быстрота, с которой Ельцин уволил Примакова, стала сигналом для депутатов, что в случае импичмента он может запретить коммунистическую партию и силой разогнать парламент.

Сориентировавшись в обстановке, «семья» Ельцина старалась сорвать компанию импичмента.

15 мая 1999 года

Один из депутатов фракции российских регионов в Государственной думе занимался подготовкой вотума по объявлению импичмента президенту Ельцину, когда в дверь его офиса постучали, и в комнату вошел незнакомый человек, представившийся как «доброжелатель, который хочет предложить очень выгодную сделку».

Незнакомец сказал:

— Вы можете получить большие деньги, берите, не церемоньтесь, и в то же время вы поможете нам.

Однако он не уточнил, кого он имел в виду под словом «нам».

Из пяти обвинений, выдвинутых против Ельцина, только одно — развязывание войны в Чечне — имело шанс набрать две трети голосов, необходимых для импичмента. Поэтому депутат не удивился, когда незнакомец объяснил ему, что более всего он заинтересован в том, чтобы его собеседник не поддерживал пункт обвинения, касающийся Чечни.,

— Можете голосовать за импичмент, — заявил незнакомец. — Только не голосуйте за пункт, касающийся Чечни. Можете сказать, что вы поддерживаете импичмент, но не можете заставить себя одобрить обвинение относительно Чечни, потому что не считаете, что за развязывание войны ответствен президент.

Затем последовала многозначительная пауза, после чего незнакомец сказал:

— Я могу предложить вам 30 000 долларов.

Депутат встал и произнес:

— Простите, но я боюсь, что вы ошиблись дверью.

Примерно в то же время другой депутат от фракции российских регионов принимал аналогичного посетителя, который предлагал ему 30 000 долл. за то, чтобы тот не голосовал за импичмент. Депутат не принял 30 000 долл., но проявил заинтересованность к сделке. Однако он настаивал на том, что проголосует по крайней мере за один пункт обвинения против Ельцина. Посетитель спросил, за какой именно. Депутат ответил, что проголосует за обвинение Ельцина в том, что он незаконно разрушил Советский Союз.

Посетитель улыбнулся: «Мы уважаем ваш выбор». Они сошлись на сумме 52 000 долл.

Пока Ксения Колбакова, корреспондент ИТАР-ТАСС, ожидала результатов голосования по поводу импичмента, эти и другие истории о попытках подкупа депутатов переходили из уст в уста среди журналистов, которые толпились в коридоре, за дверьми пресс-центра и поддерживали постоянную связь с депутатами и их служебным персоналом.

Хотя Колбакова и раньше предполагала, что Ельцину будут предъявлены обвинения по крайней мере по одному из пяти пунктов, теперь у нее появились сомнения. Очевидно, кто-то хорошо поработал, чтобы подкупить депутатов с целью оставить Ельцина. Зная депутатов по своей работе в качестве парламентского корреспондента, она мало верила в то, что они смогут устоять.

Твердая уверенность в действенности взяток, которые только и могут сохранить Ельцину президентский пост, казалась тем более поразительной, что на карту были поставлены очень серьезные проблемы, ведь эти обвинения затрагивали всю историю России периода реформ.

Первый день слушания дела начался с речи Вадима Филимонова, председателя комиссии Думы по импичменту, который внушительно и уверенно приводил факты за отстранение Ельцина от руководства.

Он говорил, что Ельцин не имел права вопреки Конституции Российской Федерации распускать Советский Союз и что, заключив Беловежское соглашение, он нанес «колоссальный ущерб» безопасности и обороноспособности Российской Федерации. Упразднив российский Верховный Совет в 1993 году, продолжал Филимонов, Ельцин захватил власть, которая по закону принадлежала Верховному Совету, и его действия привели к смерти большого числа невинных людей. Война в Чечне была незаконной, так как Конституция не давала президенту права в одностороннем порядке принимать решения об использовании силы внутри страны, и действия Ельцина привели к огромным финансовым потерям и смерти десятков тысяч людей.

В отношении четвертого пункта обвинения против Ельцина Филимонов заявил, что его действия привели к ослаблению российских вооруженных сил, и комиссия признала, что кризис российских вооруженных сил явился результатом «преднамеренного поведения президента и его небрежного отношения к своим обязанностям». В отношении пятого обвинения, что Ельцин проводил акты, «ведущие к геноциду русского народа», Филимонов сказал, что, даже в соответствии с официальными данными, потери населения в России с 1992 по 1998 год составили 4,2 миллиона человек. «Ельцин сознательно шел на ухудшение условий жизни россиян, что обернулось неизбежным ростом смертности среди населения и падением рождаемости. Все предложения об изменении политического курса неизменно отвергались».

Филимонов заявил, что специальная комиссия по импичменту пришла к заключению, что все пункты обвинения являются справедливыми. В заключение Филимонов сказал: «Кровь убитых и инвалидов, слезы умирающих, униженных и оскорбленных стучат в наши сердца!»

Вслед за Филимоновым выступил Виктор Илюхин, главный обвинитель по делу Ельцина, и председатель Комитета безопасности Думы. Он подчеркнул, что правление Ельцина носило авторитарный характер, и поэтому именно на Ельцина ложится ответственность за трагедию России. «Страна находится в состоянии упадка, и… это само по себе делает невозможным дальнейшее пребывание Ельциным на его посту. Мы надеемся, что его отстранение будет началом процесса возрождения страны. Наше настоящее решение данного вопроса станет серьезным предупреждением настоящим и будущим правителям России».

На обвинения против Ельцина откликнулся Александр Котенков, представитель президента в Государственной думе. Ельцин не отвечает за развал Советского Союза, сказал он, потому что во время заключения Беловежского соглашения Советский Союз уже не существовал в своей первоначальной форме. В нем оставалось только семь республик из пятнадцати, и поэтому «России не от чего было отделяться». Роспуск Верховного Совета был оправдан, сказал Котенков, потому что управление президента обладало большей законностью в глазах народа, чем Верховный Совет, и Верховный Совет препятствовал любым попыткам ограничения его монополии на власть.

В отношении третьего пункта обвинения, ответственности за развязывание войны в Чечне, Котенков сказал, что указы Ельцина не предусматривали прямых военных действий. Средства, использованные при выполнении указов Ельцина по разоружению чеченских боевиков, выбирала сама армия. Котенков также заявил, что Ельцин пытался спасти армию от кризиса и не был ответствен за «геноцид русского