сказали, что вероятность подобного исхода составляет лишь 23 %. 20 февраля 2020 года суперпрогнозисты Тетлока, отвечая на вопрос, сумеет ли коронавирус в течение месяца заразить более 200 тысяч человек, оценили такую вероятность всего в 3 %. Но вирус сумел. Зейнеп Туфекчи была среди публицистов, сумевших сравнительно рано распознать опасность COVID-19. Но в статье, написанной в 2014 году об эпидемии лихорадки Эбола, она высказывала похожую озабоченность, предвещая, что к концу 2014 года число случаев превысит миллион, – а на самом деле все ограничилось лишь 30 тысячами заболевших[190].

Совсем не удивительно, что в мире катастроф, вроде бы совершенно случайных – для предвосхищения которых наш разум в особенности плохо оснащен, – обычные люди столь часто прибегают к черному юмору. В годы Первой мировой войны британские солдаты, заняв окопы на Западном фронте, нередко пели одну песенку – пародию на довоенный гимн Армии спасения:

В аду я слышу колокольный звон —

По вам, но не по мне,

Мне ангел мой сказал, что я спасен,

Спев песню в вышине,

И жалу смерти не сразить меня,

Не ждет меня курган,

В аду, в аду колокола звонят,

Но не по мне – по вам![191][192]

Адвокат из Найтсбриджа, записавший эти слова (ему их прислал в письме с фронта племянник, второй лейтенант, услышавший песню от своих солдат), прекрасно понял их смысл. Он догадался, что те предназначались вовсе не для немцев, стоявших по ту сторону нейтральной полосы:

Не следует сомневаться в том, что это странное торжествующее кредо… представляет собой не вызов земному врагу, а всего лишь очередное проявление легкомысленной отваги, которую пробудила война. Так принимают смерть наши Томми – легко, особенно не задумываясь. Совершить нечто, рождающее в душе столь великий ужас, без толики юмора – нет, так в эту игру не играют. И потому наши окопы забиты людьми, которые, распевая эти поразительные строки, в любую минуту могут разлететься на атомы… Разве это не чудо? Разве это не поразительно? Это не религия, если судить строго, – и все же это религия. Это фатализм – и вера. Это убежденность – и презрение[193].

Это было накануне битвы на Сомме, ставшей – в плане потерь – величайшей военной катастрофой в британской истории (см. шестую главу): погибли 13 % (673 375) бойцов, служивших в британской армии с 1914 по 1918 год, а 32 % получили ранения.

В войнах, как и во время пандемий, мы проявляем странную убежденность: каждый из нас верит, что выживет. Иногда мы оказываемся правы – в конце концов, выживших в той войне было больше, чем павших. Молодой офицер Тоби Старр – тот самый, чьи солдаты пели «В аду колокола звонят», – был не только удачливым, но и храбрым: когда два взвода, которыми он командовал, подорвались на немецкой пехотной мине, он остался невредим и, «хотя и был сильно контужен, немедленно организовал пулеметный расчет, призванный выкосить наступавших врагов, а после того, как противник был эффективно отброшен… содействовал, несмотря на вражеский огонь, спасению многих своих солдат, заваленных землей». За это Старр получил в награду Крест Виктории[194]. Впрочем, звон адских колоколов, как правило, не особо учитывает наши личные качества. А сами мы очень неточно оцениваем вероятность того, что эти колокола будут звонить по нам.

Возможно, когда смерть близка, «юмор висельника» – это самый верный ответ. У американских солдат есть своя версия «адских колоколов», принявшая облик сардонических акронимов. Аббревиатура SOL изначально выступала официальным сокращением слова «soldier» («солдат»), но уже в 1917 году ее стали расшифровывать как «soldier out of luck» («невезучий солдат»), а еще позже – «shit out of luck» («все хреново»; и последняя расшифровка применялась ко всему: от смерти до опоздания на обед. В дни Второй мировой войны аббревиатура SNAFU означала «situation normal: all fouled/fucked up» («всё в норме, бардак полнейший») – и ее, по утверждению Оксфордского словаря английского языка, «акронимически использовали как выражение, призванное лаконично передать то, что рядовой солдат принимает беспорядок войны и неумелость своих командиров», или же «сообщить, что дела идут не слишком хорошо». В 1944 году у экипажей бомбардировщиков ВВС США появился еще один акроним, которым они описывали положение дел, и он был еще экспрессивнее, чем SNAFU. FUBAR – «fouled/fucked up beyond all recognition» («испоганен так, что не узнать», «полный абзац»). Опять же, согласно словарю, это могло означать, что некое дело «выполнено очень плохо; погублено; полностью провалено», а еще у акронима было значение «пребывающий в необычайно сильной интоксикации».

Не так давно на улицах Сан-Франциско родилась фраза, которая, как и SOL, SNAFU и FUBAR, вошла в обиход и стала звучать, как только случается что-либо неприятное: «Shit happens» («Дерьмо случается»). Иногда она обретает более корректную форму «Stuff happens» («Всякое бывает») или просто «It happens» («Бывает»). Впервые ее записал в 1964 году студент-магистрант из Беркли, работавший над диссертацией по теме «Члены молодежных банд и полиция». Один из членов преступной группировки – 16-летний афроамериканец – в беседе со студентом рассказал о том, как однажды они с друзьями, посмотрев кино, шли по Маркет-стрит в Сан-Франциско и вдруг их остановили двое полицейских и начали грозить арестом, не имея на то совершенно никаких оснований. «И это дерьмо случается постоянно, – заметил парень. – Что ни день, так докопаются»[195]. Те полицейские не скрывали своего расизма («Эй, черная Африка, а ну похватали свои копья и по домам! Нехрен тут по улицам расхаживать!»), но никакого насилия не было. Впрочем, все могло быть иначе. Как и Тоби Старр, хотя и в совершенно иных обстоятельствах, автор фразы «Дерьмо случается» едва не попал в беду – несомненно, лишь одну из многих его подстерегающих. Но для тех людей, кто встречает бедствия изо дня в день, они не подчиняются предсказуемым циклам и не оказываются невыразимо трагическими. Это просто жизнь.

Глава 3

Серые носороги, черные лебеди, драконьи короли

Мы для богов – что для мальчишек мухи:

Нас мучить – им забава[196].

Король Лир.