пожалела вас и оставила ночевать в летней кухне. Теперь я хочу, чтобы вы, совершенно посторонний мне человек, покинули мой дом. Я вам ничего не должна, пока только вы передо мной в долгу, – стала объяснять товарищу интеллигенту весь расклад.

– Я когда долго пью, неделю, две, Машенька отво-зит меня к какой-нибудь бабке. Там меня выводят из запоя в течение нескольких дней. Потом она меня забирает. Она говорит, что у них дар и платить им ничего не надо, – он посмотрел на меня внимательно.

Теперь понятно, почему эти люди не бедствуют: потому что они внаглую берут то, что хотят, и не платят за это.

– Ну, у меня нет дара, так что я с удовольствием приму от вас небольшой презент в виде нескольких денежных знаков. Так сказать, за крышу над головой и кашу манную, – я редко с кого что-то требую, но вот такой потребительский подход меня просто возмутил.

Он тяжело вздохнул и принялся снова названивать своей благоверной, но та не брала трубку.

– Я вас понял, не ко двору я тут пришелся, не по вкусу вам интеллигентные люди, – пафосно сообщил мне Константин, тяжело вздохнул и отвернулся к окну, громко сглотнув комок в горле.

– Константин, я вас умоляю, меня манипуляциями не возьмешь. Может, участкового вызвать, чтобы он вам разъяснил, что к чему? Прямо цирк с конями какой-то, – усмехнулась я.

Он повернулся ко мне, надо сказать, выглядел он не очень. Лицо, замученное водами нарзана, усталость и беспросветная тоска в глазах.

– Вы знаете, Агнета, мне кажется, у нее кто-то появился, и она сейчас с ним. Честно говоря, мне не хочется ехать домой. Я боюсь застать ее с ним, боюсь этой точки невозврата. Она давно меня не любит, да и, наверно, не любила никогда, разве такая красивая женщина обратила бы на меня внимание. Я понимаю, что доставляю вам неудобства, но туда возвращаться в выходные не хочу, – честно признался Константин и снова отвернулся к окну.

– Вы можете поехать к своим родственникам, к друзьям, в гостиницу, в конце концов, – мне хотелось избавиться от него, чужие люди меня всегда напрягали.

– Машенька ото всех избавилась, – тяжело вздохнул он. – Позвольте остаться мне у вас до понедельника. Рано утром я уеду, вызову водителя. Я заплачу вам за доставленные неудобства. У вас есть банковская карточка? Номер телефона ваш можно? – он вытащил смартфон из пиджака и приготовился набирать номер.

– С несколькими условиями: вы спите в летней кухне, я вас не развлекаю, вы мне не мешаете, едите то, что я приготовила. Если вам моя еда не по вкусу, то предупреждаете об этом заранее, а не тогда, когда я уже ее положила в тарелку, а вы там поковырялись. Все понятно?

Он кивнул головой, я продиктовала свой номер. Через несколько минут у меня пиликнул телефон, товарищ положил мне на карту пять тысяч. Ну что же, неплохо, выцыганила все-таки денежку.

– Константин, у нас сегодня в планах был разбор комнат. Вы с нами или посидите в летней кухне? – поинтересовалась я.

Он пожал плечами.

– У меня по мужским делам твердая тройка, я умею только деньги зарабатывать, а вот все остальное не ко мне. Но вот в летней кухне сидеть не хочется, там, понимаете ли, грязно, пыльно и душновато.

– В чем проблема, ведро я вам дам, тряпку тоже. Можете убраться, и будет чисто, ну и окна открыть не возбраняется, – усмехнулась я.

Он на меня внимательно смотрел, изучающе так.

– А вы мне нравитесь, Агнета, я бы вас взял на работу к себе, работать с возражениями клиентов.

– Ну, так дать вам ведро с тряпкой? – не отступала я.

– Успеется, давайте займемся вашими комнатами сначала.

Надо было найти инструменты для разбора старой мебели. В городской квартире я знала, где что находится, а тут искать нужно. Скорее всего, они лежат либо в гараже, либо в подполе. Спустилась вниз, в комнате с травками-отравками нашла небольшой ящик с инструментами, достала несколько отверток, большую плоскую и крестообразную.

Поднимаюсь наверх, а на кухонном столе сидит Проша и, не мигая, смотрит на Константина, который пристроился на местном диванчике.

– Что-то ваш кот так на меня смотрит странно, – испуганно поеживаясь, выдал товарищ.

– А вы ели из его тарелки и сидите на его месте, – я решила пошутить.

Он слабо улыбнулся.

– Проша, молодец, слезь со стола, негодник, – погладила я кота и спихнула его на пол.

Мы все втроем отправились в хозяйскую спальню, предстояло разобрать кровать, один шкаф и комод.

– Мам, давай не будем забирать мою мебель от дяди Сережи, я хочу новую кровать, а то неизвестно кто там на ней без меня валялся, да и вообще, мне кажется, я уже из нее выросла. Шифоньер пока не разбирай, а то куда мы вещи будем складывать, и комод мне нравится, давай оставим, – стала просить Катюшка.

– Ковер со стены, может, хоть снимем? – спросила ее.

– Ковер снимем, – она рассмеялась.

Убрали с кровати подушки, покрывало, одеяло и постельное белье. Залезла на кровать и аккуратно сняла ковер с гвоздиков, он на специальных колечках висел. Внизу его ловил Константин Петрович. Было принято решение ковер вынести на улицу, выбить, постирать, посушить, а затем постелить в спальне на пол вместо тряпочных половиков. Белье отправлю пока в сарай вместе с матрасом и кроватью. Половики тоже в стирку и на летнюю кухню.

Ковер, барахло, матрас и пружинные подушки из дома выносил Константин. Было видно, что ему тяжело, он пыхтел, краснел, тужился, но не роптал. Разбирать кровать пришлось самой, так как господин никак не мог сообразить, какой отверткой лучше воспользоваться. Но мы сами с усами, и умеем и могем, и на чью-либо помощь до этого я вообще не рассчитывала. Так что обошлась своими силами, тем более там особо разбирать нечего было. Управились к обеду. Все убрали в сарай, конечно, захламлять его не хотелось, но я просто не знала, куда все это девать. Повешу объявление на магазине «Отдам кровать в хорошие руки», может, кто и заберет.

На обед приготовила тушеную картошку с деревенской курочкой, открыла банку с солеными огурцами и помидорами, да хреновины поставила. Салат никакой не делала, не до него было.

– Эх, красота какая, – оглядел стол Константин, – Не хватает еще бутылочки со стопочками.

– Эка тебя разморило, Константин Батькович, а салом по мусалам не желаете? – возмутилась я.

– Я денег дам, – полез он в карман. – Сбегай, Катюша, за бутылочкой беленькой, выпьем за знакомство и для аппетиту, – и стал совать смятые купюры дочери.

– Так, Константин Петрович, в четыре с копейками автобус идет до города, так что давай собирай свои манатки и на выход. На остановке и выпьешь, и закусишь. В моем доме не пьют для аппетита и с устатка, и за знакомство, и за здоровье тоже.

– Так мы же по чуть-чуть, ну, не хотите беленькой, Агнета, так давайте красненького, – стал уговаривать меня гражданин алкоголик.

– Я неясно выразилась? В моем доме мои правила. Вы со своей Машенькой не особо спорите, а тут у меня порядки свои устанавливаете, – я покачала головой и принялась за картошку.

Он замолчал и надулся, как мышь на крупу. Стал ковыряться ложкой в еде, типа не идет мне ваша пища без топлива. Да нехай дуется, к вечеру оголодает, за милую душу все есть будет. Поела, стала тарелки собирать, у него почти полная, он ее так нехотя от себя отодвигает, а на морде лица вселенская печаль.

– Я коту отдам? – спрашиваю.

Вздыхает, отворачивается, ну что за детский сад, мальчик Костя из младшей группы.

– Я доем, не хочу вас расстраивать, – и тянет тарелку к себе.

– Ну, ешь, чего ковыряешься, там еще в одной комнате мебель нужно разобрать, рассусоливать некогда. Посуду тогда сам будешь мыть за собой, только воды много не лей, у нас септик.

Пока чай наливала, варенье доставала, в его тарелке как-то стало пусто, только ложка сиротливо болтается. Катюха рядом сидит, посмеивается. Почаевничали да пошли нары разбирать. Катюшка ушла в свою новую комнату убираться.

– После еды физические нагрузки противопоказаны, – авторитетно сообщил мне Константин.