В клуб мы все-таки пошли, и он был потрясающий. В лучших традициях ночного заведения. Вся злость прошла. Меня захватила в плен атмосфера и дух ночного разврата. Эйфория. Вид на Босфор завораживал. Огромное панорамное окно, в котором отражаются голубые огни цветомузыки. Босфорский пролив. И тот самый мост, который есть на всех открытках из Стамбула. Играет музыка, которая усиливает эмоции. Я чувствую, как покрываюсь мурашками. Вартолу подходит сзади и обнимает меня. Он уткнулся лицом мне в шею, и я почувствовала, как его лицо мокрое от слез. Это были первые слезы, которые я тогда увидела. Мне до сих пор странно, как в тебе совмещаются эти два качества: безграничная мужественность и чувствительность.

Я тогда в клубе забыла обо всем. Я позволила прикасаться ко мне и покрывать мое лицо поцелуями. Мы сливались в танце, и я растворялась в тебе. Ты прижимал меня к себе, и наши тела пылали от страсти.

Когда мы вышли из клуба, ты купил мне розы. Их шесть. В России четным количеством цветов принято чтить усопших. Я сказала тебе об этом. И снова ты посмотрел на меня с вопросом: а нормальная ли я вообще? А я тогда подумала, что все это символично. В тот момент действительно я была усопшей. Я не жила тогда, а существовала. Наша любовь дарила мне счастье и одновременно убивала меня каждый день. Душа умирала. Господи, почему же так больно?

Мы зашли в номер. Цветы я поставила в вазу. Ну и пусть шесть. Важны ли вообще сейчас какие-то дурацкие приметы и поверья? Я присела на край стула. Медет был очень пьян и все пытался выяснить, что случилось между нами с Вартолу. Зачем он вообще спрашивает? Он знает это лучше всех. Я сказала, что собираю вещи и улетаю в Россию ранним утром. Направилась к шкафу, откуда собиралась достать чемодан и собрать вещи. Ты перегородил мне дорогу и схватил за горло. Это была первая и последняя вспышка «курдской» агрессии, которую я видела. Больше таким я не видела тебя никогда. «Я убью тебя, если сделаешь хоть шаг!» – Твои глаза пылали яростью. Я замерла. Я больная на голову, но между ног стало горячо, и я испытала дикое возбуждение. Прилив адреналина. Я попыталась вздохнуть, но воздуха катастрофически не хватало. Мои глаза стали влажными и красными, как у кролика из фильма ужасов. Ну все видели такого: в белоснежной шубке и с яркими красными глазами. Губы мои пересохли, и казалось, что сейчас кожа на них лопнет. Кажется, тогда я разбудила зверя. Я боялась, что ты сейчас остынешь и, отпустив мою шею, пошлешь меня ко всем чертям. Я забыла, что минуту назад я собиралась бежать из Стамбула и подальше от тебя.

Я идиотка, и это неизлечимо. Попытаюсь объяснить свои чувства на тот момент. Мы всю жизнь ждем сильного мужчину. Грезим о нем. Такого, который и в бой с драконом, и принцессу из башни вызволит. Этакий книжный герой. Спаситель той самой принцессы, то бишь каждой из нас. И вот когда такой действительно приходит, есть шанс, что мы просто спасуем. Испугаемся мужской силы. Но мне тогда страшно не было. И да, он отреагировал как настоящий и сильный «яньский мужчина» (взаимодействие инь к яню). Я его весь вечер провоцировала и трепала нервы. Вот результат. Конечно, оправдывать я это не собираюсь. Но как мужчину, в котором течет та самая горячая кровь Востока, я его поняла.

Я стала бледнеть. Стала отключаться. Он понял, что перегибает палку, и, взяв меня на руки, уложил на кровать. Я видела, что его гнев не угасает. Теперь-то я знаю, что делать в таких ситуациях и как успокоить своего мужчину. А тогда не знала и впала в ступор. Это была не паника. Не страх. Не ненависть и крики «я тебя ненавижу» и «как ты посмел?!». Просто ступор. Я лежала на кровати и хватала воздух ртом, как рыба, брошенная на берег. Постепенно кровь к лицу стала приливать, и мне становилось легче. Вся сила алкогольных напитков, выпитых в клубе, прекратила свое действие.

Ты сел на край кровати и обхватил голову руками. Повторял тогда лишь две фразы: «Прости меня» и «Как жестока судьба». Ты рыдал. Я впервые видела такую истерику у мужчины. И ты не казался слабым или жалким. Не казался лишь потому, что я знала, какой ты настоящий. Тогда ты рассказал мне все. Какие у вас обычаи и как ты женился. Что это была не любовь, а любовь ты познал лишь со мной. О том, что жена и я – это абсолютно разные люди, и разные твои чувства к нам. Что никогда не оставишь детей – тоже сказал. Что никогда не позволишь мне стать второй женой, потому что я не представляю, о чем прошу. Что ты отпускаешь меня и желаешь счастья. В тот вечер все мои губы были искусаны до крови. А на внутренней стороне и сейчас есть шрам. Как вечная память о том разговоре в темной комнате стамбульского отеля. Мое сердце тоже «шрамировано». Не понимаю, как это возможно. Но тогда я лежала у его ног и слушала его исповедь. На меня капали его слезы, а я задыхалась от боли. Это была моя боль и его боль, которую я чувствовала всеми фибрами души. Я вспоминала наше магическое знакомство и думала: «Для чего оно было вообще?!». Для чего две души однажды встретили друг друга? Что мы дали друг другу? Счастье или же страдания? Что предстоит нам познать? Что еще предстоит испытать? Вартолу, твоя любовь для меня – как дар свыше. И я знала, что ты любил меня той самой безусловной любовью, о которой сейчас твердят все психологи. Это любовь, когда ты отпускаешь человека, потому что понимаешь, что так будет лучше для того, кого ты любишь. Что твоему дорогому человеку так будет лучше, и он избежит страданий. Это не безразличие. Это не «поиграл и выбросил». Это именно любовь.

Когда ты закончил монолог, я встала перед тобой на колени. Я вытирала твои слезы и гладила лицо. Твои глаза потускнели и стали безжизненными. За этот час ты будто постарел на десять лет. И голос твой дрожал от бессилия. Я покрывала твое лицо поцелуями и шептала, что я все равно никуда не уйду. Никогда. Благодарила за этот вечер. Благодарила за всю правду. Затем мы занялись бурным сексом. И не только наши тела были обнажены в