Он повернулся к Семенову и громко сказал:

— Сегодня солнце не зайдет!

Море, шипя, расступалось перед острым форштевнем. «Самоцвет» уходил на охрану границы.

ОСЕЧКА

Маленькая повесть

с переодеванием,

погоней

и собакой по кличке Гром

ПОСЛЕСЛОВИЕ

(ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ)

Познакомившись с этой историей, кое-кто улыбнется, а кое-кто, возможно, и поругает автора за легковесность, за невоспитанность собаки Гром, за намек на любовь в служебное время, за… Всегда найдется, за что поругать, было бы желание.

Один почти известный писатель, прочтя рукопись, сказал:

— Ерунда, и к тому же без постного масла. Во-первых, так не бывает, уж я-то границу знаю. Во-вторых, язык! Боже мой, разве можно так писать! В-третьих, образы. Где вы взяли таких пограничников? И при чем тут сестра? Какие могут быть родственники на границе? И вообще, вас когда-нибудь кусала собака?

— Нет, — признался я.

— Ну, вот видите! А меня кусала. Это ж больно! Это ж кошмарно больно! В общем, забирайте вашу рукопись и никому не показывайте! Все, что вы написали, ерунда.

И я, по слабости своей, поверил. И забрал рукопись. И спрятал ее в письменный стол. Но потом меня начали одолевать сомнения. А вдруг писатель все это наговорил мне именно потому, что его кусала собака?

И вот я предлагаю эту маленькую повесть с таким длинным названием на суд читателей. Будь что будет!

1

История эта началась в кабинете начальника пограничного отряда Ивана Федоровича Скачка.

Обсуждалась подготовка к инспекторской проверке. Стрельбы дневные и ночные, тактика, уставы… Увенчать проверку намечалось учением. В обстановке, приближенной к боевой.

— Опять двое солдат третьего задерживать будут? Слезы, — обронил майор из политотдела.

— Разрешите? — поднялся капитан Мишин, очень черноволосый и очень высокий, которого за рост еще в училище прозвали движущейся мишенью. — Надо пустить штатского, а то и двух. И чтобы незнакомые лица.

— На моей «Волге» повезете? — спросил начальник отряда. — Вся граница знать будет.

— Да нет же, товарищ полковник! — Темные глаза Мишина загорелись азартом. — Мы «нарушителей» с моря высадим. Ночью.

— Засекут сразу.

— Не засекут! График подачи лучей прожекторами составим так, чтобы участок высадки не освещался. Высадим с нашего корабля. Будто бы у моряков учение. Можно создать для «нарушителей» все условия. Это ж в нашей власти! И место выбрать. Вплавь высаживать можно, в устье ручья. И пусть-ка их обнаружат!

— А вот они возьмут да и не обнаружат! — мечтательно сказал майор из политотдела.

— То есть как это не обнаружат, товарищ майор?

— Уйдут ваши «нарушители». И что? Осечка?

— Не может быть никакой осечки, товарищ майор! У наших ребят нюх!..

— Ну это вы, Мишин, увлеклись, — улыбнулся начальник отряда. — В общем-то, мне идея нравится. Только где ж мы хороших «нарушителей» возьмем? Тут ведь «нарушители» нужны первого сорта. Чтобы плавали и все такое.

— Найдем, товарищ полковник! — убежденно сказал Мишин. — Да вон у меня сестренка приехала погостить. Лена. Она ж в институте физической культуры имени Лесгафта учится. На третьем курсе уже. Пловчиха.

— Надо еще ее спросить, согласится ли она ночью в море лезть. Тоже радости мало, — сказал майор.

— Да что у нас, акулы, что ли?

— Акулы не акулы… — неопределенно протянул майор.

Долго еще говорили о будущем месте высадки «нарушителей» и прочих подробностях. Мишину приказано было поговорить с сестрой «без нажима» и подобрать ей напарника. Об исполнении доложить.

А операцию назвали «Осечка». По предложению майора из политотдела.

2

Лена была под стать брату — довольно высокая, темноволосая, коротко стриженная, большеглазая. Днем она пропадала на море. В любую погоду. Даже в дождь. А по вечерам занимала полюбившийся ей угол дивана и, поджав под себя ноги и накинув на плечи китель брата, читала. Кое-кто из приятелей Мишина пытался пригласить ее в кино или в клуб на танцы, но она только строго поджимала губы и вежливо благодарила. Так вежливо, что сразу отбивала охоту приглашать вторично.

— Слушай, — говорил иногда Мишин, — ты ненормальная. Ты же старуха. Тебе скоро целых двадцать. Ну чего ты сидишь тут на диване и мнешь мой парадный китель? Колька (или Сережка, или Васька) хороший парень, лейтенант (или старший лейтенант), танцует, как бог…

— У-гу, — откликалась Лена. — Во-первых, мне еще не скоро двадцать, а через три месяца и семь дней. Во-вторых, в твоем парадном кителе с такими прелестными звездочками я чувствую себя заслуженной пограничницей. И, наконец, твои желторотые лейтенанты, танцующие, как боги, не для меня. Я девушка скромная, замуж не собираюсь, а если и соберусь, то за генерала. В крайнем случае за полковника. Не ниже.

— Иронизируешь? В десятом классе ты проплясывала ночи напролет. Я же знаю, что вы мотали с уроков всем классом и устраивали танцульки на свежем воздухе.

— Милый мой капитан, это было давно, в прошлом веке. Теперь твоя дремучая старуха предпочитает гантели и детективы.

— Дура!

— А это уже удар открытой перчаткой по затылку. Брек! А что сейчас танцуют твои лейтенанты? Твист или польку-бабочку?

— Ленка!

— Кушайте овес!

— Слушай, где ты набралась этих идиотских присказок? Язык у тебя… Я надену перчатки, — угрожающе говорил Мишин и глядел в угол, где над письменным столом на здоровенном гвозде висели боксерские перчатки.

— Самый веский аргумент современного танцующего бога. Да-a, времена рыцарства безвозвратно канули в прошлое! Ау! Где вы, Дон-Кихоты? Вашу Дульцинею собираются отвалтузить по всем правилам бокса. Хук, свинг, апперкот!.. — Лена энергично взмахивала руками, ударяя воздух. — Нокаут! Победил капитан Мишин, спортобщество «Зеленые погоны»!

Мишин только пожимал плечами:

— На тебя даже рассердиться как следует нельзя.

— И не надо. Кушайте овес.

А вообще-то, все это были просто вечерние перепалки. По-настоящему брат и сестра не ссорились, ведь нельзя же всерьез поссориться из-за того, что Лена предпочитает сидеть на диване, а не танцевать.

Но каждый раз после такой перепалки взгляд у Лены становился отсутствующим, словно всматривается она в страницу, где только что были буквы и вдруг исчезли.

Полноте, Мишин! А может быть, ваша сестра вовсе и не предпочитает диван? Может, она с удовольствием потанцевала бы, даже посидела бы на скамеечке в саду, подальше от навязчивых фонарей? С кем?.. Гм… Она и сама еще не знает. Потому-то и сидит в углу дивана, накинув