Лучик света, перебирая мягкими лапами, прокрался во тьму, окутавшую Со Хи. Она почувствовала облегчение, когда поделилась с Ю Чжин и Хён Джуном своей историей. Долгое время она захлебывалась, тонула, не видя света на глубоком дне озера. Казалось, даже дождь за окном подбадривал Со Хи – теперь он барабанил по стеклам веселым джазовым перестуком. Она подумала: «Я рада, что приехала сюда», и губы сами собой расплылись в улыбке.

Летний муссонный дождь лил так, словно собирался длиться вечно. Однако Ю Чжин знала, что он когда-нибудь закончится. Сегодня жизнь сделала еще один шаг вперед.

«Наверное, всем нам порой нужно повеселиться и разделить радость друг с другом», – подумала Ю Чжин. В конце концов, даже тайфун этой ночью не смог развернуться в полную силу.

Ю Чжин посмотрела на Со Хи, которая разговаривала с Хён Джуном, по кусочку откусывая от еще теплой оладьи. Скоро Со Хи станет судьей. Однако этим ее жизнь не ограничится. Судейство – всего лишь отправная точка. Ю Чжин мысленно пожелала, чтобы днем Со Хи была судьей, а ночью становилась писателем. Она с легкостью представляла, как книга Со Хи окажется на прилавках книжного магазина. И с нетерпением ждала, что однажды Со Хи найдет свой собственный оптимальный путь.

4

Сон в летнюю ночь

Сэ Рин присела – впервые за пять часов – и увидела, как в зал вошла невеста, одетая в короткое свадебное платье. Она выглядела немного усталой, но явно испытывала облегчение от того, что церемония прошла без сучка, без задоринки. Взяв жениха под руку, она с расслабленным видом поприветствовала гостей.

Последние несколько недель неумолимо палило солнце, но сегодня августовское небо над Соян-ри неожиданно заволокли серые тучи. Солнечный свет был рассеянным, как в машине с тонированными стеклами. Гортензии элегантно украшали сад, словно букет, символизирующий вечную любовь. Приехавшие издалека гости замечали, что погода не такая жаркая, как ожидалось.

Сэ Рин работала в «Книжной кухне» с июля, и эта свадьба стала ее первым проектом. Точнее, первым случайным проектом. После посещения «Книжной кухни» в апреле Сэ Рин рассказала о красоте и очаровании этого места своей семье и знакомым, а также разместила во всех соцсетях и Naver[27] множество фотографий и видео.

Однажды ей пришло сообщение от некоего Чжи Хуна: «А там можно устроить свадьбу под открытым небом?»

Имя показалось Сэ Рин смутно знакомым. Некоторое время она блуждала в тумане воспоминаний, но потом вспомнила, что Чжи Хун – двоюродный брат ее бывшего парня Нам У. Да, точно! Умный и славный мальчишка из Германии. Он прожил в Берлине более двадцати лет и, скорее всего, не считал себя корейцем.

Сэ Рин ответила сразу:

«Конечно! Будь я невестой, то хотела бы провести свадьбу в „Книжной кухне”! Там очень романтично. А что, ты женишься?»

«Нет, женится мой сонбэ из университета, и невеста очень хочет свадьбу под открытым небом. Но в Сеуле все площадки уже забронированы, поэтому они подыскивают другие варианты».

«Ясно. Я поговорю со своим другом, который там работает».

Сэ Рин позвонила Си У и спросила, можно ли устроить в «Книжной кухне» свадьбу под открытым небом.

Так она получила работу. Официально ее обязанности заключались в разработке мерчандайзинговых товаров и составлении маркетинговых проектов, но неофициально она также занималась организацией таких мероприятий, как свадьбы, приемы и семинары.

Подготовка к свадьбе напоминала марафонский забег. Сэ Рин была знакома с марафонами разве что по картинкам, которые рисовала, но теперь она только и делала, что носилась туда-сюда без остановки: готовила свадебную площадку, еду, украшения, музыку… Посетила свадебный зал в известном отеле, сходила в ресторан, чтобы попробовать блюда для банкета, обошла все магазины люстр, светильников и товаров для вечеринок, чтобы выставить подходящее освещение… Это было все равно что рисовать романтическими красками на огромном холсте под названием «Книжная кухня Соян-ри».

– Давно не виделись.

– Чжи Хун! Ты выглядишь таким взрослым.

Несмотря на то что Сэ Рин и Чжи Хун не виделись четыре года, между ними не возникло неловкости. Чжи Хун был очень похож на Нам У, первую любовь Сэ Рин. Он не отличался разговорчивостью, но общаться с ним было легко. Четыре года назад, когда они впервые встретились, у Чжи Хуна были прыщи и короткая стрижка: он только что вернулся из армии. Теперь отросшие волосы были аккуратно уложены воском, а сам Чжи Хун за это время раздался в плечах. Стильный темно-синий костюм, идеально подходящие к нему черные лакированные туфли, модные серые носки с темно-фиолетовыми полосками. Чжи Хун встретился взглядом с Сэ Рин и улыбнулся. Он выглядел намного спокойнее и мягче, чем раньше.

– После твоего сообщения я первым делом подумала, что это ты женишься. Но как ты оказался в университете? Ты вернулся в Корею? Или работаешь за границей?

– Я получаю степень магистра по психологии в Корейском университете. Поступил туда четыре года назад, сразу после армии. Теперь живу здесь. Остепенился, если можно так сказать.

Чжи Хун широко улыбнулся, глаза у него стали похожи на два полумесяца.

– У тебя такие же глаза, как у Нам У, – машинально сказала Сэ Рин, вспомнив бывшего парня.

При мысли о нем сердце больше не пронзало болью. Нет, теперь Сэ Рин чувствовала нежность. Порой она перебирала их совместные воспоминания, которые разливались невероятным теплом на душе.

– Здо2рово, что ты вернулся в Корею после того, как пробыл в Германии столько лет… Это твоя подруга? – спросила Сэ Рин, понизив голос, чтобы их не услышали.

Чжи Хун кивнул и улыбнулся, но в глазах его промелькнула тень. Он негромко вздохнул, словно его грудь сдавливала тяжесть.

– Да. Это Мари. Та самая подруга, о которой я рассказывал.

* * *

Мари и Чжи Хун были друзьями детства. Мари переехала в Берлин, когда ей было три, Чжи Хун – когда ему было шесть. Они выросли в совершенно разных условиях, их семьи так сильно отличались друг от друга, словно жили в разных мирах.

Отец Мари управлял компанией по продаже оружия – впрочем, Мари узнала об этом только после своего двадцатилетия. Отец был похож на таинственное море; Мари никогда не знала, о чем он думает. Она ничего не помнила о жизни в Корее. Была фотография трехлетней Мари, сделанная сразу по приезде в Берлин, весной. Мари родилась в октябре, а значит, в Германии оказалась, когда ей было примерно восемнадцать месяцев. О матери в их семье упоминать запрещалось.

В