вряд ли кто-то поверит пойманной черной магине, что она «не та». Потому что загнали добычу по всем правилам, осаждали замок, победили отчаянно бившихся защитников Кверега, над которым днем и ночью был раскинут черный купол Лесиры. И вот она сама, в хозяйских покоях, блеющая, что она не она, — бред и смех, да и только. Можно было бы восхититься чужим коварным и гениальным планом, если бы мне не досталось выполнять «почетную обязанность» жертвы.

Перспектива сложить голову вместо Лесиры придала сил, и я с еще большим рвением занялась повторным обследованием покоев. Простукивала каждый миллиметр стен и полов, обнюхивала все уголки, трещинки и закоулки. Заглядывала под и за мебель, ползала по полу в поисках следов от сдвигов. Ну должна же быть здесь замаскированная дверь в черный ход. И к ночи я, наконец, нашла. В полу под рабочим столом в кабинете. Отчаявшись от бесплодных поисков, я оперлась о столешницу, а потом в бессильной ярости затрясла, выплескивая безнадегу. Стол сдвинулся с места, пальцы нажали на скрытую панель под столешницей — и тут раздался легкий скрежет. С оглушающим биением сердца я заглянула под стол и увидела узкий ход, спиралью уходящий вниз.

Заблокировав ножкой стула двери в покои, я ступила на черную лестницу и прокралась вниз, придерживаясь за стену. Вскоре оказалась в темном проходе первого этажа, узком, затхлом, где темноту изредка разбавлял свет, проникавший из соседних помещений. Едва дыша, я заглянула в парочку из них: в первом оказалась пустая комната, где зачем-то горели дрова в камине; во втором в свете нескольких масляных ламп вповалку спали мужчины в грязной, закопченной и заляпанной кровью одежде.

Так я и кралась по скрытому от всех проходу, ориентируясь по лучикам света из тайных смотровых отверстий или обычных щелей, знакомясь с расположением комнат и зала. Впервые в жизни я не боялась темноты, ведь уже узнала, что в этом мире есть гораздо более жуткие вещи, чем живущие в моей голове страшилки. Я исследовала все ответвления и помещения, но голод притупил внимательность, в итоге пропустила движение воздушного потока, идущего снизу, и — скатилась, посчитав собой ступени так неожиданно обнаруженной лестницы в подвал. Но не издала ни звука. Встала не сразу, буквально до хруста сжимая челюсти, чтобы не орать от боли и не стонать от слабости. С силами помог собраться сквозняк, шевеливший волосы, щекотавший нос лесным ароматом и затхлостью.

Цепляясь за камни древней кладки, я поплелась дальше. Увы, вскоре путь преградила решетка с огромным амбарным замком. Я ее даже касаться не стала, тем более проверять на прочность, потому что все во мне задрожало от знакомой магии, которая оплела прутья решетки. Умная Лесира позаботилась о безопасности лучше, чем я наивно полагала. Входить и выходить кому попало не позволила, защитив подземный ход черной магией. Несмотря на темень, я отчетливо видела черную нить, отходящую от решетки и убегающую вверх, видимо, к своей хозяйке.

Уткнувшись лбом в стену, я приглушенно завыла от отчаяния: что же делать? Остается только одно: каким-нибудь невероятным образом успеть смыться следом за Лесирой и Элианом, пройти тайным ходом сразу за ними, пока Клыки Рамдера буду брать штурмом замок. Но с учетом моего положения пленницы это будет нереально сложно, один шанс на миллион.

С трудом переставляя ноги от чудовищной усталости и слабости, я еще пару часов блуждала по подземелью и ходам первого этажа, на всякий случай проверяя, вдруг мне повезет — найду еще один тайный выход из замка, который забыла обезопасить Лесира. Не нашла!

Зато я наткнулась на кухню: огромную, полутемную, безлюдную. В окнах виднелось сумрачное небо с багровым отливом вражеского купола, которому противостояла защита Лесиры. Наверное, часа три утра или ночи? В груди невольно екнуло от этой усилившейся кровавой пелены, накрывшей весь Кверег — жутко представить того, кто способен на такую магию. Но времени нет, скоро снова возобновят штурм, польется кровь и реки магии, от которой дыбом стоят все волоски на теле, словно я в грозу на открытом стихии поле.

Как и в любом средневековом замке, жизнь в Квереге подчинялась световому дню. Магов на Ариме не так много, чтобы повсеместно использовать магическое освещение. Артефакты не дешевое удовольствие, они работали в тех помещениях, где проживали хозяева и их доверенные лица. А свечей и масла для ламп на всех не напасешься. Поэтому обитатели этого замка вставали с рассветом, а жизнь замирала с закатом. Но сейчас еще слишком рано, так что у меня в запасе есть хотя бы час до прихода кухарки или повара, успею найти хоть что-нибудь съедобное.

Выбравшись из тайного хода в кладовке, где мой нос тут же уловил запах колбасы, сыров и копченостей, я, мгновение поколебавшись, решила оставить их на потом, а сначала попробовать найти что-то более легкое. Свет из окон позволял рассмотреть замковый «пищепром» в подробностях. Дровяные печи, котлы и разделочные столы, стеллажи, заваленные разной снедью, сырой и готовой, плошки, поварешки. Остро воняло жареной рыбой, хотя я ее нигде не обнаружила. Но про себя мысленно спросила у вселенной: почему даже дорогущие духи пахнут сутки-двое, а запах жареной рыбы ничем не вытравить неделю? Вопрос был риторическим, и вселенная отвечать не спешила.

Сунув нос в ближайший чугунок, я блаженно застонала: из него пахнуло крупой и шкварками. Наверняка не еда для господ, скорее всего, кто-то из кухонных работников не доел весьма скромный ужин, но для меня он показался пищей богов. Жиденькая каша с редкими кусочками сала и мяса поглотила все мое внимание…

Я пришла в себя, выскабливая неизвестно откуда взявшейся ложкой дно, доедая последние крупинки, но спустя секунду поняла, что мое подсознание сработало, потому что за углом услышала шорох. Живот напоминал барабан от количества поглощенной еды, но странное дело, больно или плохо от переедания не было. Я ощущала, как мой внутренний «кальмар», источник и резерв, оплетал оголодавшими щупальцами желудок, магически ускоряя переваривание и жадно высасывал из него все «соки». По телу разливалось приятное сытое тепло. Именно это тепло успешно выгоняло из меня мрак Лесиры. На коже словно прохладная испарина выступила, жгучая, неприятная.

Опять шорох — и я с забившемся пойманной птицей сердцем направилась в угол, где что-то шуршало. Или кто-то? Обогнув плиту и завернув за угол, вздрогнула, столкнувшись с испуганным взглядом худой, измученной женщины, сидевшей на тонком грязном тюфяке. Из-за ее спины выглядывали чумазые детские мордашки.

— Я тут вот… проголодалась немного, — пролепетала я.

— Леди, — в отчаянии всхлипнула женщина, привалившись